Символическая жизнь

Поэтому, имея дело с тем или иным сном, прежде всего говоришь себе: «Здесь я не понимаю ни слова». Я всегда приветствую это чувство некомпетентности, так как знаю, что придется проделать большую работу, чтобы понять его. Итак, что же я делаю. Я пользуюсь филологическим методом и логическим принципом, называемым амплификацией.

Это не более чем простые поиски параллелей. К примеру, при встрече с редким словом, ранее не попадавшимся, вы пытаетесь найти параллельные куски текста, где это слово также появляется. Так мы учимся читать иероглифы, клинопись; аналогично можно научиться читать сны.

Как я нахожу контекст? Здесь необходимо следовать принципу ассоциативного эксперимента. Вот сны мужчины, в которых фигурирует просто деревенский дом. Могу ли я знать, с чем связан простой крестьянский дом в мышлении этого человека? Конечно, нет, да и откуда мне знать? Знаю ли я, что простой деревенский дом означает для него в общем? Тоже нет. Следовательно, я прямо спрашиваю: «Каким образом эта вещь могла возникнуть в поле вашего сознания?» – или, другими словами, каков подтекст, каково ментальное клише, в которое вплетено понятие «простой крестьянский» дом? И он может ответить вам нечто весьма удивительное. К примеру, кто-то говорит «вода». Могу ли я знать, что имеется в виду? Разумеется, нет. Я привожу слово из текста в виде вопроса и получаю ответ «зеленая». А другой скажет Н2О, т. е. совершенно иное. Третий скажет «быстросеребристая» или «самоубийство». Каждый раз я получаю словесную ткань или образ, в нее вплетенный. Это и есть амплификация.

Разумеется, здесь необходимо упомянуть о заслуге Фрейда, который поставил проблему сновидений и позволил нам к ней приблизиться в прямом смысле слова. Согласно его идее, сон есть искаженное представление (репрезентация) скрытого несовместимого желания, несогласуемого с сознательной установкой, в силу чего оно подвергается цензурным ограничениям, т. е. искажается, чтобы сознание его не узнало. В то же время это скрытое желание не дает себе умереть и стремится проявиться во что бы то ни стало. И затем Фрейд сам говорит: «Дайте нам преодолеть это искажение; будем естественны, оставим свои искаженные тенденции и позволим ассоциациям течь свободно, тогда-то мы и придем к своим естественным событиям, а именно к комплексам». Это совершенно иная точка зрения по сравнению с моей, Фрейд ищет комплексы, я – нет. В этом-то и вся разница. Я стремлюсь выяснить, что бессознательное совершает над комплексами, ибо меня это интересует гораздо сильнее, чем тот факт, что люди имеют комплексы. У нас у всех есть комплексы; это малоинтересный и весьма банальный факт. В их числе и комплекс инцеста, который можно найти у всех, стоит только поискать; он ужасно банален и не стоит внимания. Но интересно другое: что люди делают со своими комплексами. Это по крайней мере практический вопрос. Фрейд использует метод свободных ассоциаций и основывается на принципе, который в логике называется reductio in primam figuram, возвращение к первой фигуре. Это силлогизм, сложный ряд логических заключений, в ходе которых от исходного резонного положения путем различных допущений и инсинуаций постепенно переходят к его полной противоположности. Сны, по Фрейду, – это полное искажение, которое маскирует оригинал, и вам только нужно распутать паутину, чтобы добраться до исходного содержания, которое может быть следующим: «Я хочу совершить то или это; у меня есть такое-то и такое-то несовместимые желания». Приведу пример, используемый в логике. Начнем с очевидного предположения: «Нет неразумного свободного человека». Другими словами, неразумный человек не имеет свободной воли. Далее первый шаг к заблуждению: «Следовательно, ни один свободный человек не является неразумным». Это уже трюк, софизм, и с этим трудно согласиться. Продолжаем: «Все люди обладают свободной волей». И «триумфальный» конец: «Следовательно, нет неразумных людей». Полная чепуха.

Можно предположить, что и сон является чепухой. Это логично, потому что очевидно, что сон есть нечто абсурдное: иначе его легко можно было бы понять. Но, как правило, сны не понимает никто; и едва ли когда-либо кто-либо видел сны, которые были бы ясны с начала до конца. Даже в первобытных племенах, где уж весьма внимательны к сновидениям, и там считают, что обычные сны ничего не значат. Но есть особые «большие сны»; вожди и целители могут видеть «большие сны», а прочие люди – нет. Здесь их рассуждения весьма сходны с европейскими. Столкнувшись с нелепым сном, вы скажете: «Чепуха, должно быть, искажение реальных, разумных событий». Вы во всем разберетесь, используя reductio in primam figuram, и придете к первоначальному, устраивающему вас положению. Итак, вы убедились: если допустить, что содержание снов действительно бессмысленно, метод интерпретации сновидений Фрейда вполне логичен.