Символика креста (сборник)

Сам Генон считал, что его участие в «Regnabit» даст ему возможность «расположиться более определенно в „перспективе“ христианской традиции, с намерением показать ее совершенное согласие с другими формами всеобщей традиции»[17].

Хотя приглашение Генону исходило от самого Шарбонно-Лассэ, фактически между их мировоззрениями всегда существовал огромный разрыв, причем последний осознавал это шаг за шагом, постепенно. Испытывая возрастающие неловкость и замешательство в связи с необходимостью редактировать Генона в католическом журнале, Шарбонно-Лассэ пишет ему в апреле 1928 года письмо, где пытается урегулировать конфликт между отцом Анизаном, который как директор религиозного издания несет ответственность перед Церковью; между тем ряд статей Генона обеспокоил читателей, которые сочли недопустимым ставить на один уровень христианские учения и учения восточные. В связи с этим был поставлен вопрос о позиции Генона верить и говорить, что католичество «является самым полным земным выражением религиозной истины». В этом не следует усматривать «западню», уверял Шарбонно-Лассэ; отец Анизан «абсолютно чужд коварству мелких сект и школ, которые, впрочем, могут действовать против вас»[18]. Вероятно, именно так расценил ситуацию сам Генон, отказавшийся отвечать на этот вопрос и прекративший сотрудничество в журнале. К тому же удар был нанесен в весьма трудный момент: в 1928 году неожиданно скончалась его жена.

Впрочем, для самого Шарбонно-Лассэ ответ был ясен: для определения интеллектуального горизонта Генона он употребил термин «суперрелигия». Мы сошлемся на не изданное им письмо, датированное 16 января 1946 года и адресованное аббату Андре Жиркуру (1907–1985) — более известному у «геноновских» читателей под псевдонимом «аббат Стефан». Оно содержит некоторые серьезные оговорки, высказанные по адресу Генона, которые он никогда прежде столь ясно не формулировал. Так, он пишет:

«…Нет, чтение г-н Генона не следует советовать молодым. Весьма часто он говорит вещи, бесспорно верные, бросающие вызов любой критике, но в конечном счете это приводит к результатам, порой плачевным. Вот что недавно написал, на Богоявление 1946-го, один из его учеников: „Лицом к лицу различие религий, традиций исчезает, поскольку все они предстают как выражающие, согласно Провиденциальным законам, Божественные Аспекты, которые подходили данному народу в данный момент становления человечества — астрономического, космического и исторического“. Таков тезис г-на Генона: суперрелигия, ограниченная элитой посвященных, которые могут переходить без какого-либо стеснения от одного культа к другому соответственно региону, в котором они могут в тот момент обитать». Шарбонно-Лассэ признает, что «в Символике креста присутствуют замечания, которые еще нигде не были даны», что это «труд, единственный в своем роде», и все же… «Не то чтобы книга Генона была слишком опасной, но ее читатель может войти во вкус теорий автора и пожелать прочесть остальные его работы, а это может повести к искажениям духа, достойным сожаления»

[19].

По мысли Генона, человек, постигший трансцендентное единство религий, проникается «чувством всеобщности», позволяющим ему постичь внутреннюю суть и, в случае необходимости, перейти от одной экзотерической формы к другой: различные религии могут быть лишь ответвлениями первозданной «священной науки». В сущности, Генон избрал путь, близкий к тому, которым когда-то шли тамплиеры, а вслед за ними розенкрейцеры, — путь, связующий воедино Восток и Запад: «Одни и те же лица, пришедшие из христианства или ислама, могли, если они жили на Востоке и на Западе (и постоянные намеки на их путешествия, помимо всякой символики, наводят на мысль, что так обстояло дело для большинства из них), быть одновременно братьями Розы и Креста и Суфиями (или мутасавву-финами

высших степеней), причем достигнутое ими духовное состояние означало, что они находились за пределами различий между внешними формами, ни в чем не затрагивающими сущностное и фундаментальное единство традиционного учения», — утверждает он[20].

Первая книга Генона — «Общее введение в изучение индийских доктрин» (1921) — в сжатом виде представляла основные направления его творчества; фактически, вопреки названию, она была посвящена изучению традиции в ее первозданном и универсальном смысле. «Насколько нам известно, — напишет он в другой книге, — никто, кроме нас, не излагал на Западе подлинных восточных учений; мы делаем это так, как сделал бы на нашем месте любой житель Востока, приведи его к тому те или иные обстоятельства, то есть не в целях какой бы то ни было „пропаганды“ или „популяризации“, но единственно ради тех, кто способен усвоить эти учения такими, как они есть, не пытаясь исказить их в угоду общедоступности»[21].