В Ветхом Завете упоминается сын Яфета (Иафета) Магог, ставший родоначальником какого-то северного по отношению к Палестине народа, связанного с мидянами и киммерийцами. Согласно Книге Иезекииля, Гог — князь Роша, Мешеха и Фувала, подразумевающих территорию кочевого враждебного севера. По позднейшей приписке все они располагаются в земле Магога. Гог по иудейским предсказаниям поведет в последние времена войска кочевников «от пределов севера» на Израиль, когда народ того вернется из пленения. Сам Яхве выступит против Гога, поразив страшным землетрясением его войска, и направит огонь на землю Магога. Безусловно, в иудейской культуре Гога и Магога символизировали враждебный для нее варварский север.
Толкование Гоги в качестве народа утвердилось в новозаветной традиции. Такое понимание противоречило его первоначальному смыслу. Племена Гога и Магога явятся с «четырех углов земли» в неисчислимом множестве, приступят к истреблению последних адептов христианской веры, но будут в момент решающей битвы поражены огнем с небес. В христианской литературе развивалась тема их прихода не с Севера, а с Востока.
По легенде эти народы, загнанные Александром Македонским на крайний Восток, освободятся и вторгнутся в христианский мир. Мифологема прорыва из заточения запертых до последних времен сил зла была характерна как для христианской, так и для исламской эсхатологии.
По одному из предположений термин «Магогу» возник на основе аккадского названия «страны Гугу» — mat Giigu. У Иезекииля Гога ассоциируется с царем Лидии Гигесом. Иудейские толкователи эпохи эллинизма дешифровали «Магогу» как скифов (Иосиф Флавий), мидян и парфян. В Европе в качестве таковых первоначально восприняли гуннов, присвоив их предводителю Аттиле прозвище «бич Божий». Впоследствии в Византии под «князем Рошем» (в греческой транскрипции Ros) подразумевались русские, возглавляющие орды евразийских кочевников, угрожающих западному сообществу порабощением. Еще византийский историк Л. Диакон применял такое объяснение по отношению к походам Святослава на Византию. На Руси нашествие неведомого народа — татаро-монголов, поразивших православный люд своим внешним обликом, — воспринималось как вторжение Гоги и Магоги. «Татары», или «тартары», — пришедшие из Тартара (из тартарары) — есть сила сатанинская.
Впоследствии, под впечатлением так называемого «боксерского восстания» в Китае, Вл. С. Соловьев вновь обратился к легенде о предапокалипсическом нашествии Гоги и Магоги, как желтой расы, объединенной идеологией панмонголизма. Н. Федоров в качестве Антихристовой доктрины их нашествия называл буддизм, как воплощавший, по его мнению, лжегуманизм и лжеученость. В образе ожидаемого пятого, красного Будды — Майтрейи — имеются схожие черты с Антихристом. Историк второй волны эмиграции Н. И. Ульянов связывал с темой Гоги и Магоги нашествие маоистов и негритянскую революцию.
ГОЛГОФА
— сакральное место захоронения Адама и распятия Христа.Произошло от греческого слова «череп»: круглую, черепообразную форму имел сам холм. Буквальный, дословный перевод — «Лобное место». Располагалась за пределами городской черты, в районе садов. Средневековая иконография часто делала фоном сцены распятия иерусалимскую городскую стену. Согласно христианской версии, висящее на кресте тело Иисуса оказалось прямо над прахом Адама. Кровь Сына Божьего стекала на останки первочеловека. Таким образом «новый человек» искупал первородный грех «ветхого», поэтому череп Адама в христианской изобразительной символике часто помещался у подножия православного креста. «На том месте, где я буду погребен, — пророчествовал Адам, — будет распято Слово Божие и оросит Своею кровию мой череп». В сакральной географии Голгофа рассматривалась как центр мира, мировая гора, пуп земли.
Латинская символика Голгофы включала изображение четырехконечного креста, возвышающегося над тремя ступенями. Голгофа трактовалась еще как крест «восхождения» или «нисхождения». Три ступени символизировали христианские добродетели по их восхождению — Милосердие, Надежда, Вера; это один из наиболее распространенных вариантов оформления алтаря.