Синайский секрет

— Вот, мы почти пришли. Хорошо, верно? Помню, у вашего английского поэта есть слова о том, что только бешеные собаки и англичане могут ходить под полуденным солнцем[53].

— Я американец.

Бен-Хамиш свернул, как подумал Лэнг, в другой переулок. Но после следующего поворота он понял, что они подходят к какому-то дому с тыльной стороны. Судя по стене, это здание было несколько меньше соседних, но по американским меркам все равно считалось бы громадным. Однако большой дом или маленький, но Лэнг считал, что чем скорее они окажутся внутри, тем лучше — температура воздуха стремительно повышалась, и вскоре жара должна была сделаться нестерпимой.

Они остановились перед маленькой деревянной дверью. Бен-Хамиш принялся перебирать ключи, которых, судя по звону, у него было немало. Когда дверь распахнулась, Лэнг увидел перед собой пространство примерно с акр[54], где росли пышные цветы, цитрусовые деревья гнулись под тяжестью плодов, а в тени высоких пальм укрывался двухэтажный дом с оштукатуренными стенами. К обоим этажам примыкали большие веранды со сводчатыми крышами, опиравшимися на изящные, столь любимые мусульманской архитектурой колонны. За домом голубела вода бассейна, в котором можно было бы проводить олимпийские соревнования по плаванию.

Бен-Хамиш пропустил Лэнга вперед и запер дверь.

— Вот мой оазис.

Лэнг подумал, что хорошо было бы, если бы в этом оазисе имелся еще и кондиционер.

Лэнг прошел за хозяином дома через беззвучно открывшиеся и закрывшиеся огромные двери красного дерева и на мгновение остановился, чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку, в котором он в первый момент смог увидеть лишь силуэты мебели. Далее, все так же следуя за Бен-Хамишем, он по невысокой лесенке попал в помещение, которое, видимо, служило холлом. Хотя правильнее было бы назвать его банкетным залом. Лэнг с удивлением увидел над еще более массивными дверями из того же красного дерева мерцающий телеэкран.

Бен-Хамиш указал на него.

— Как видите, они наблюдают.

Подойдя поближе, Лэнг понял, что перед ним изображение, которое передает установленная где-то возле дома камера видеонаблюдения. Двое мужчин сидели в старом «Мерседесе» и смотрели через темные очки в сторону камеры. Ни один из них не пытался даже сделать вид, будто его интересует что-либо, кроме этого дома. Поскольку их машина была тут единственной, Лэнг решил, что они вовсе не пытаются как-то замаскировать свое присутствие.

— И кто же ваши друзья? — осведомился он.

— «Мухабарат».

Лэнг отвернулся от экрана и взглянул на маленького египтянина.

— Чем же таким вы занимаетесь, что вами интересуется тайная полиция?

Бен-Хамиш снова улыбнулся.

— Ого! Вам даже знакомо это название! А ведь мало кто из англичан слышал о «Мухабарат».

Лэнг сдался. Пусть считает его англичанином, если хочет.

Бен-Хамиш сделал приглашающий жест.

— Пойдемте, я вам покажу.

Они шли по полутемным коридорам, и у Лэнга все крепло убеждение, что они здесь не одни. Дважды он явственно слышал приглушенные шаги, но, когда оборачивался, в поле зрения никого не было. Однажды ему послышался шорох одежды о стену. Рейлли снова обернулся и снова никого не увидел.

Остановившись перед дверным проемом в виде арки, Бен-Хамиш пропустил Лэнга вперед. На средней балке высокого потолка лениво вращал лопастями вентилятор, разгонявший по облицованной панелями комнате сухой воздух. Пол был устлан ковром пастельных тонов, посередине которого помещался низенький столик с разбросанными вокруг подушками. А на столе стояли заварной чайник, из носика которого все еще поднимался пар, как будто его секунду назад доставил сюда какой-то невидимый джинн, и несколько пиал.

— Чаю? — осведомился Бен-Хамиш, наливая напиток из чайника в маленькую пиалу.

Мысль о горячем питье привела Лэнга в ужас. Он покачал головой.

— Нет, благодарю вас.

Хозяин тоже покачал головой.

— Арабы, мистер Рейлли, всегда начинают беседу с кофе или чая. — Он вновь указал на столик. — Тогда, может быть, финики, миндаль или печенье?

Лэнг протянул руку к блюду, на котором были насыпаны финики величиной с орех-пекан, и принялся жевать их, тщательно обсасывая косточки.

— Я, конечно, не хочу вас обидеть…

— Я и не обижаюсь. Другая арабская традиция — продолжительный разговор о пустяках, перед тем как перейти к делу. Вам, англичанам, такое незнакомо. Почему доктор Шаффер отправил вас ко мне? И чего вы от меня хотите?

Лэнг решил не исправлять сложившегося у Бен-Хамиша впечатления о том, что его и впрямь направил сюда Шаффер. Поэтому он, не отвечая, извлек из кармана пиджака бумаги с переводом, который сделал Джейкоб.

— Я хотел бы узнать, что вы думаете об этом. Доктор Шаффер сказал, что вы могли бы помочь мне разобраться, в чем тут дело.

Лэнг не видел выключателя, но, едва только хозяин взял листы, как на стол с потолка упал луч света. По мере чтения Бен-Хамиш все мрачнее супил брови и, закончив, сразу же перечитал еще раз.

В конце концов он вскинул голову.

— Где вы это взяли?

— Отыскал в старом радиоприемнике, — честно сказал Лэнг и объяснил, как это случилось.