Синдер & Элла

Джульетта закивала в знак солидарности.

– Я думаю, так будет лучше для всех.

Отец внимательно оглядел нас и внезапно взорвался:

– Нет!

– Но Рич…

– Нет, Дженнифер. Ты знаешь, почему мы не можем. Теперь это – ее жизнь. Ей нужно привыкнуть.

Внутри у меня все сжалось. Я не ожидала от него особой чуткости, но он не проявил ни капли сочувствия. Даже не пытался понять, как трудно мне было сегодня, и хотя бы немного утешить.

– Ты же слышала, что сказал врач. Ей нужно научиться общаться с людьми. Нельзя замыкаться в себе, станет только хуже.

– Но у нее никогда больше не будет друзей, – возразила Дженнифер. – Это травмирует ее на всю жизнь.

Вспомнив, что я и так уже травмирована на всю жизнь, она поморщилась:

– Я имею в виду, в эмоциональном плане.

Какая потрясающая вера в меня! Дженнифер, как и ее дочери, считала меня уродиной. Я такая страшная, что не обойтись без пластической операции, а еще у меня никогда не будет друзей. Не могу сказать, что все эти мысли не волновали меня, но как человек, исполняющий роль моего родителя, она могла хотя бы сделать вид, что считает иначе. Нам всем не помешало бы немного оптимизма.

– Может, стоит подыскать специальную школу для таких детей, как она? – предложила Дженнифер. – Есть ведь школы для детей с ограниченными возможностями. Может, ей будет комфортнее среди равных.

Ну она и выдала! Среди равных? Можно подумать, шрамы и хромота делали меня и других искалеченных подростков недочеловеками! Мой отец юрист, и его должно было возмутить подобное невежественное и дискриминационное высказывание, но вместо этого он с интересом посмотрел на жену:

– А что, это идея. Я спрошу у врачей, как они на это смотрят.

Его слова поразили меня. Когда-то давно он оставил меня ради этих людей, но сейчас я чувствовала себя преданной еще раз. Он же мой папа и должен защищать меня. Или хотя бы думать о моих чувствах.

– Алло! – крикнула я. – Я вообще-то здесь! Если вы хотите обсуждать меня, как будто у меня нет собственных мыслей и чувств, можете хотя бы не делать этого при мне?

Дженнифер побледнела, а отец прикрыл глаза рукой, потирая виски, как при головной боли.

– Ты права, Элла. Я виноват перед тобой. Давай поужинаем сегодня вдвоем и все обсудим?

– Что? – вскрикнула Джульетта. – Папа! Это несправедливо! Мы уже забронировали столик на сегодня!

– Я знаю, милая. Но у Эллы правда был тяжелый день. Я думаю, нам не помешало бы пообщаться с глазу на глаз.

– У нас у всех был тяжелый день! А о нас ты подумал? Теперь все вращается вокруг нее! Ужин в честь начала учебного года – семейная традиция. Ты не можешь забить на свою настоящую семью только потому, что у нее не задалась жизнь.

Я не собиралась больше это терпеть.

– Расслабься, Джульетта. Я не собираюсь портить вам вечер. – Я слишком устала, чтобы злиться на отца. – Не нужно нарушать традицию из-за меня. Идите спокойно на свой семейный ужин или что там у вас. Все в порядке.

– Элла. – Отец тяжело вздохнул. – Ты тоже должна пойти. Ты – часть семьи.

Кажется, я ошиблась: не так уж сильно я устала. Ярость захлестнула меня, придавая новые силы.

– Нет. Я была частью твоей семьи. А ты бросил меня ради этой.

– Дорогая, это не то…

– Не надо, пап, – перебила я, прежде чем он начал бы извиняться. – Мы оба прекрасно знаем, что если бы мама не умерла, я по-прежнему оставалась для тебя лишь смутным воспоминанием, так что не надо изображать, будто тебе не все равно.

Отец выглядел так, словно я залепила ему пощечину, но в следующее мгновение он потерял самообладание.

– Я не могу изменить прошлое, Элла! Я стараюсь сделать сейчас все, что могу, разве этого недостаточно? Лучше поумерь свой пыл, ведь нравится тебе или нет, но теперь мы – твоя семья. Тебе придется жить с нами, так что возьми себя в руки и выходи.

Я хотела ответить «нет». Хотела, чтобы ему пришлось тащить меня насильно, а я бы отбивалась и кричала. Обида на него жила во мне уже десять лет. Он не мог просто так вернуться в мою жизнь и рассчитывать, что я его сразу прощу. Собственно говоря, он даже не извинился. Но чем меньше я препиралась с ним, тем больше шансов уйти из этого дома.

– Хорошо, как скажешь.

Отец сделал еще один глубокий вдох и попытался успокоиться.

– Спасибо. Поторопись, тебе еще нужно переодеться. Через десять минут выезжаем.

Я хмуро посмотрела на свои джинсы и водолазку с длинным рукавом. По-моему, я выглядела нормально.

– А зачем переодеваться?

– «Провиденс» – один из лучших ресторанов в Лос-Анджелесе, – высокомерно ответила Анастасия. – Тебя туда не пустят, если будешь выглядеть, как на рекламе «Уоллмарта».

Только сейчас я заметила, что двойняшки выглядели просто сногсшибательно. Отец и Дженнифер тоже принарядились. Отлично. Папа вызывал уважение одним своим видом, а Дженнифер рядом с ним выглядела, как идеальный трофей. Анастасия и Джульетта, изнеженные наследницы своих родителей, прекрасно дополняли картину. Про эту семью нужно снимать отдельное реалити-шоу!