Синдром бесконечной радости

– А что ты бы на моем месте сделала? – ему нравилось вот так издеваться над ней, нравилось видеть испуг в глазах, трясущиеся не то от страха, не то от начинающихся «отходняков» руки. Она вся сейчас была в его власти – если бы только Валерий захотел этой властью воспользоваться.

– Валера… – заскулила Дарина, и он оборвал:

– Все, заткнись! Это был последний раз, усекла?

Она закивала, но Зотов был практически уверен – через пару-тройку недель, ну, самое большое через месяц все повторится опять.

Когда он подъехал к дому Анны, там во всех окнах горел свет, и у Валерия нехорошо защемило в груди – неужели с Владленом что-то случилось, но потом он перевел взгляд на левое крыло здания и понял, что ошибся – в окне комнаты, где лежал Мецлер, свет горел еле заметно – всего лишь настольная лампа, так что дело не в нем.

Въехав в ворота, Валерий вышел из машины и открыл дверцу, предлагая Дарине:

– Давай выметайся, шалава.

Она вышла, дернула плечами, поправила волосы и хотела идти к боковому входу, через который обычно заходили домработница и медсестры, но Зотов перехватил ее, разгадав маневр:

– Куда? Нет уж, подружка, через парадный пойдем, не получится улизнуть. Умей отвечать за то, что сделала.

Дарина попыталась вырваться, но он держал крепко и тащил за собой.

– Да пусти ты, мне больно! Синяк останется!

– А кто его увидит? Ты ж под арестом теперь, – хохотнул Валерий, открывая дверь и вталкивая Дарину в прихожую.

На звук открывшейся двери со второго этажа спускалась Анна – серая от бессонницы и переживаний, но какая-то непривычно злая, такой Валерий ее прежде не видел.

– Вот, получите-распишитесь, – толкнув Дарину к ней, насмешливо произнес Зотов.

Анна даже не взглянула на сестру, только процедила сквозь зубы:

– Марш к себе и на глаза не попадайся!

Дарину уговаривать не пришлось, она мышью прошмыгнула мимо Анны к лестнице и скрылась на втором этаже.

– Кофе будешь? – спросила Анна усталым голосом, и Валерий замялся:

– Мне в город еще возвращаться…

– Валера, прекрати… оставайся, уже суббота, тебе никуда не надо. А я не могу одна оставаться, меня просто разорвет.

Он шагнул к ней, обнял, прижал к груди:

– Ну, все-все… успокойся, милая, все закончилось…

– Спасибо… – прошептала Анна, упираясь лбом в его грудь. – Не знаю, что бы делала без тебя…

– А зачем тебе без меня что-то делать, я же здесь… – тоже шепотом проговорил он, беря в ладони ее лицо и заглядывая в глаза. – Кофе обещала…

– Да-да… – встрепенулась Анна. – Идем… – но Валерий на секунду задержал ее и осторожно поцеловал куда-то в самый краешек губ. – Не здесь…

– Да, как скажешь…

Вслед за Анной он двинулся в просторную кухню, обставленную зеленовато-бирюзовой мебелью, уселся за придвинутый к большому окну стол и уставился на женщину, зажигавшую плиту и насыпавшую кофе в большую медную джезву.

– Совсем не спала?

– Совсем. И Саяна еще позвонила…

«Черт бы ее подрал, дуру! – зло подумал Валерий, не сообразивший предупредить мэра о том, что не стоит беспокоить Анну такими известиями. – Ну ничего… как-нибудь замну».

– Что она тебе сказала?

– Только то, что ты их нашел. Я так и не поняла, где именно.

– Да в клубе ночном тусили, пьяные в дрова, – брезгливо откликнулся он. – Еле увез, еще и брыкались. Ты бы с Дашкой пожестче, Аня…

– Как?! – резко развернувшись на каблуке домашней туфли, спросила Анна. – Как – пожестче? Бить ее?

– А хоть бы и так, – спокойно сказал Валерий, покручивая в пальцах зажигалку. – Если словами не доходит до нее.

– Ты говоришь ерунду…

– А ты попробуй, вдруг поможет.

Анна молчала, постукивая ложечкой по джезве, чтобы осадить поднявшуюся пену, и Валерий невольно засмотрелся на нее, подумав, что сейчас она выглядит такой беззащитной и хрупкой, совсем не такой, как бывает на комбинате. И такая Анна нравилась ему еще сильнее – ее хотелось оберегать, защищать, закрыть собой.

– Ань… ну, может, ты ее действительно на материк отправишь, пусть живет, как знает? Ну невозможно постоянно держать рядом гранату с выдернутой чекой, – осторожно сказал Валерий, а она покачала головой:

– Ты ведь знаешь… я постоянно об этом думаю, ищу свою вину в ее поведении… если отправлю отсюда – совсем ни минуты спокойной не будет. Из головы-то не выбросишь, как из города.

Она вынула из шкафа чашку с блюдцем, поставила перед Зотовым и налила кофе. Ни молоко, ни сахар не предложила – знала, что он пьет крепкий черный, не любит изысков вроде корицы, специй или лимона.

Валерий улыбнулся, потянул чашку к себе:

– Ты не хочешь сегодня куда-нибудь прогуляться?

– Спать я хочу, Валера… а гулять – нет, не хочу, – отозвалась Анна, садясь напротив.

– Так я и не сию минуту предлагаю. Поспим, отдохнешь – и поедем в город, в ресторан тебя свожу – хочешь? Соглашайся, Аня, ты так совсем с ума сойдешь, если дома все время будешь.

– Посмотрим, – неопределенно сказала она, задумчиво глядя ему в лицо. – Ты пей, остынет… а я пойду посмотрю, как она там. – И Валерий не успел ничего возразить, как Анна уже вышла из кухни.