Синдром неизвестности. Рассказы

А некоторые подавали руку, словно делая одолжение, складывали ладонь лодочкой, вяло и как бы нехотя, и потом сразу ее отнимали, другие вытягивали ее перед собой вроде бы для рукопожатия, но только это превращалось в своего рода заградительный заслон, не подпуская ближе, даже как бы отстраняя или отталкивая.

Майора такие недорукопожатия обижали, он воспринимал их как затаенную неприязнь к себе, хотя и понимал, что на самом деле, скорее всего, ничего это вовсе не значит. И тем не менее старался такого рода знакомых обходить, чтобы лишний раз не ощутить неприязненного чувства. Но главное – почему-то невольно вспоминались пальцы того музыкантишки, как если бы это его собственные, Федосова, и именно на них наступали сапоги.

Проблемы были и с женщинами. Известно, что в женщинах мужчин может привлекать самое разное: кто-то зацикливается на ногах, коленках там или лодыжках, кого-то завораживает лицо или изгиб бедра, кого-то походка, ну и так далее, вплоть до самых сокровенных местечек, а вот майора волновали только руки, если еще конкретней – женские пальцы. Стоило руке какой-нибудь барышни оказаться достаточно близко в поле его зрения, как взгляд майора тут же фиксировался на ней, и он, загипнотизированный, уже не в силах был оторваться. А если вдруг удавалось взять эту руку, то он держал ее, словно это была не рука, а живое трогательное существо вроде котенка или неоперившегося птенца. Странно, но женщин это почему-то настораживало и даже пугало, как будто за такой вовсе не показной нежностью могла скрываться порочная необузданность.

В амурных делах майору, надо сказать, катастрофически не везло, и кто знает, не потому ли? Если вас берут за руку и дальше ничего не происходит, а человек ведет себя почти как зомби, бережно, словно драгоценные бусинки, перебирает ваши пальцы, трогает ногти, гладит кожу, рассматривает, низко наклонив лицо, линии на ладони, ну и так далее, то тут действительно могут закрасться всякие подозрения. Так, вероятно, и было.

Кстати, о линиях. Некая женщина по имени Наталья, парикмахерша, чья рука однажды в знак благодарности была нежно взята майором, как бы взвешена и оценена, с интересом спросила:

– Вы, случайно, не хиромант?

Майор озадаченно поднял серые грустные глаза.

– Как вы сказали? – смущенно переспросил он.

Слово вроде знакомое.

Женщина отважно повторила.

– Возможно, – сказал майор задумчиво, хотя такое ему в голову никогда не приходило. И тут же неожиданно сообразил, что хиромант – это вроде черноглазой цыганки в яркой пестрой юбке на привокзальной площади, эй, молодой, дай погадаю, всю судьбу тебе расскажу. Он от них убегал, а некоторые соглашались, деньги давали, потому что если не дать и цыганку разгневать, то могут возникнуть серьезные проблемы.

– Правда? – воскликнула Наталья. – И судьбу предсказать можете?

– Не уверен, – сказал Федосов. – Никогда этим не занимался. Да и никакой я не хиромант, если честно. – Он ласково погладил женскую узкую руку, в который раз восхитившись ее изяществом.

– А мне кажется, вы могли бы…

– Почему вы думаете? – с некоторой тревогой поинтересовался майор.

– Не знаю. Просто вы так внимательно рассматривали, вот мне и показалось.

– Красивая у вас рука, – сказал майор. – Пальцы длинные, как у пианистки.

– Ну уж… – усмехнулась Наталья и повернула руку, обратив ее ладонью к Федосову. – Видите, сколько разных линий? И каждая о чем-то говорит про человека.

– Правда? – удивился майор. – И вы верите в это?

– Как вам сказать? Думаю, что вполне вероятно. Мы ведь многого про человека не знаем.

После того разговора Федосов всерьез заинтересовался хиромантией. И правда ведь любопытно, что же можно узнать по линиям на ладони и насколько это соответствует реальности. Книгу по хиромантии он достал без труда в самом обычном книжном магазине, с цветными иллюстрациями и стал внимательно изучать свои ладони, сравнивая с картинками-схемами. Линия жизни, линия головы, линия успеха, бугор Венеры, бугор Меркурия и так далее. Почти как географическая карта.

Особенно порадовала его линия жизни: она была у него длинной и отчетливой, чего нельзя было сказать о линии успеха, да и бугор Венеры не слишком выразителен. И еще множество линий, крупных и мелких, ровных и извилистых, причудливо сплетались между собой, разобраться в них было не так-то просто, да майор и не собирался особенно вникать. Достаточно было главных, чтобы что-то про себя и свою жизнь понять. Самое удивительное, что линии эти и вправду о чем-то говорили, именно про него, про Федосова, подтверждая то, что он про себя уже знал или во всяком случае догадывался.

Линия жизни довольно внушительная и отчетливая, да и линия здоровья весьма недурна. А вот линии успеха не было почти вовсе. Сколько он ни сгибал пальцы и ни морщил ладонь, не просматривалась она.