Синдром паники в городе огней

Франсуа подсел к столику мсье Камбреленга и обнаружил, что тут для него уже полностью готов завтрак: стакан апельсинового сока, круассан, большая чашка черного кофе без сахара, четверть багета, разрезанная вдоль и намазанная маслом.

Мсье Камбреленг, не прерывая разговор с Жоржем, сделал Франсуа знак приступать к завтраку.

— Почему вы думаете, что не готовы?

— Да как-то…

— У группы номер пять — огромный прогресс в последнее время. За какие-то две недели каждый член группы написал по тридцать-сорок заготовок для романа. Некоторые согласились из авторов перейти в персонажи. Кое-кто решил перевести своих персонажей в реальность. Всем удалось одолеть психологические границы, которые раньше были их блокираторами. Практически вся группа подошла к созданию пространства свободной циркуляции между вымыслом и явью… Шенгенское пространство в литературе, если угодно… вот, к примеру, текст мадемуазель Фавиолы об эротике слов… великолепно! А посмотрите на Франсуа, какой прогресс за какие-то сорок восемь часов… Он не задал ни одного вопроса…

Франсуа счел долгом слегка кивнуть, чтобы подтвердить слова мсье Камбреленга, хотя и не вполне понял, это похвала или ирония.

Мсье Камбреленг вдруг положил одну руку на плечо Франсуа, а другую — на плечо Жоржа и произнес с полнейшей непререкаемостью:

— У вас все получится, не сдавайтесь… Получится увидеть невидимую часть айсберга в каждом жесте, в каждом слове, в каждой ситуации. Этой ночью у нас свидание с Хемингуэем, субботней ночью мы пойдем в Дом радио, чтобы Жорж увидел, как готовятся новости на завтрашний день, в понедельник снимаем гипс у мадемуазель Фавиолы, здесь будет весь квартал, мы устроим процессию, мы устроим тур по кафе Монпарнаса… На будущей неделе у нас крестины, католические крестины, Ярослава крестит свою девочку, мы все пойдем в чешскую церковь… Призываю вас, проникнитесь этой мыслью: никто из группы больше не хочет, чтобы его напечатали, никто больше не подписывает то, что сочинил… Мы договорились сочинять вместе! Это единственная форма коллективизма

, форма коммунизма, которая работает… Мы переживаем грандиозные минуты, слово чести…

Тут зазвонили колокола на колокольне Сен-Медар, и мсье Камбреленг стал лихорадочно рыться в карманах, как будто искал часы. Но он не нашел, что искал, а может быть, и не искал ничего. Допив кофе до капли, он сказал Жоржу:

— Пора браться за дело.

Франсуа понял, что эта фраза имеет непосредственное отношение к нему, поэтому он проглотил кусок хлеба, который был у него во рту, тоже допил последнюю каплю кофе и поднялся из-за стола в готовности последовать за мсье Камбреленгом. Тот сделал ему знак не забыть телескопическую трубу и пошел к выходу. Франсуа думал, что речь идет о долгом путешествии, возможно, о еще одном круизе на машине, но мсье Камбреленг всего лишь пересек маленькую площадь перед кафе и вошел в книжную лавку, наполовину загороженную лотками по рю Муфтар.

Франсуа последовал за мсье Камбреленгом и обнаружил в книжной лавке эфирное создание, юную женщину с чрезвычайно длинными ресницами и с ногой в гипсе. Мсье Камбреленг поцеловал ее в обе щечки, слегка коснулся ее плеч и волос, а потом принялся оглаживать гипсовую повязку на ноге.

— Это Франсуа, — сказал мсье Камбреленг.

— Фавиола, — сказала женщина с ногой в гипсе, протягивая Франсуа руку.

— Я вас оставляю, — сказал мсье Камбреленг, поспешно выходя из комнаты и прихватывая со стеллажа у двери первую попавшуюся книгу.

Франсуа, довольно-таки удивленный этим жестом, еле сдержал свою реакцию, а хотелось ему крикнуть «держи вора!».

Фавиола объяснила Франсуа в двух словах, что он должен делать. Поскольку она сама была прикована к креслу на колесиках и не могла с достаточной быстротой передвигаться по магазину, Франсуа предстояло брать, по ее указке, ту или иную книгу с полки, обтирать от пыли, гладить и прочитывать из нее наугад одну страничку, после чего ставить на место.

— Начинаем, это срочно, — объявила Фавиола и показала рукой на полку под самым потолком, в углу.

Франсуа понял, на что ему телескопическая труба. С ее помощью он мог достать до книг из зоны, которую определяла Фавиола. Он касался книг концом трубы и спрашивал Фавиолу: «Эта? Эта? Эта?» Фавиола направляла его движения: «На две книги правее, нет, еще на две левее, полкой ниже, на пять книг левее» — и т. д. После того как книга была с точностью определена (для Франсуа оставалось тайной, по какому критерию Фавиола принимала решение), остальные действия больших хлопот ему не доставляли.