Синдром рыжей мыши

   – Дай гляну. Хм. Неплохо. Хвалю, - отец поднял на меня взгляд,и у меня засвербело где-то в районе копчика – уж слишком… доброжелательно смотрел на меня Старший Соболь.

   – Аптечка? - уточнил он. И улыбнулся. Жуть!

   Я протянул еще один список.

   – С Леночкой составлял?

   – Так точно.

   Лена, как выпускница медицинского колледжа, всегда значилась у нас медсестрой.

   – Пойдёт, - отец отобрал свои экземпляры всех списков, завизировал мои, возвращая, а затем, порывшись в бумажнике, достал карту «Экстрим 20».

   – Закупаться завтра будешь?

   Я угукнул, с прищуром глядя на эту роскошь. Карта, любовно именуемая «экстримкой», давала двадцать процентов скидки в ряде продуктовых супермаркетов, а главное, в магазинах снаряжения, обеспечивая неслабую экономию,и за мою жизнь побывала у меня в руках... да вообще ни разу. Отец заявлял мне: «не дорос!», считая, что пока я отказываюсь заниматься альпинизмом всерьёз, привилегии профи на меня не распространяются.

   Потому, когда Старший Соболь широким жестом протянул мне «экстримку», я на всякий случай спрятал руки за спину. Шестым чувством чуял подвох. Или пятой точкой, если хотите.

   — Неужели «дорос»? – я скептически склонил голову к плечу.

   – А что, не верится?

   — Нет.

   – Чем не повод? Мой сын в кои-то веки ведёт в поход группу. Да еще какую!

   – Хорош издеваться. Это только начало, и в походе у меня есть сотни шансов облажаться.

   – Тысячи, – фыркнул отец, подтверждая мои подозрения – это жу-жу неспроста. - Считай это авансом.

   – Ты и так мне сильно помог – авансом. А вот это, - я кивнул на карту, – уже прикольный бонус.

   – Пусть будет бонус.

   – И с чего мне такие бонусы?

   — Недоверчивый какой, – отец потёр подбородок, а затем рассмеялся. - Ладно. Не поймался. Но тебе все равно придется её взять.

   – Кого? – отчего-то я сразу понял, что речь не о карте.

   – Еву Эрис.

   – Э-эрис? – протянул я задумчиво. Имечко было смутно знакомым. Кажется, оно мелькало в списках недотуристов, скорее всего, среди слившихся куриц на ходулях. Я невольно сжал кулаки – не выношу такой наглости! Что мешало этой… Ириске поступить, как те же Стасовы цыпочки? Так нет же, блатом решила брать.

   – Нет! – отрезал я.

   Отец ухмыльнулся:

   – То есть снаряги у тебя хватает?

   Это был удар ниже пояса.

   – Да кто она такая?! – возмутился я, подозревая страшное. – Мама вообще в курсе?!

   Соболь Старший даже закашлялся от таких подозрений и заверил, что мама не только в курсе, но и знает девочку лично.

   Ева Эрис оказалась дочкой папиной одноклассницы, дамой в возрасте, да ещё и писательницей, а значит – особой, совершенно не приспособленной к походам, мало того, никогда в них не ходившей. Увы, мне пришлось обещать, что возьму её,и не просто возьму, а под свою ответственность. То есть о «прикопать под скалой» речи не то, что не шло, случись что с Евой – прикопают меня. Ёжика мне в штаны!

   Впрочем, и я не лыком шит.

   Взамен я выбил себе помощь в организации забросок и двоих инструкторов-наблюдателей. Вмешиваться в дела моей группы (хотя теперь, несомненно, труппы, причём цирковой) они не должны, но на случай необходимости будет с кем посоветоваться.

   Ну и «экстримку» я у папы забрал, раз такие пироги. Экономия лишней не бывает.

   И вообще, кто сказал, что шопингом под скидки болеют исключительно девушки?

   3 июля

   Саша

   За день до отъезда Машель убила меня практически наповал, всучив упаковку презервативов.

   Клянусь, я даже дар речи потеряла. Xотя… нет. Дар речи был бы потерян , если бы подобное совершила мамзель. Ну или папенций. А от Машки вполне можно было ожидать. Но я не ожидала!

   – Э-э-э… – протянула я, и сестра засмеялась.

   – Будем считать, что это «спасибо». Не за что, дорогая. Я же не хочу, чтобы ты потом с пузом ходила.

   Щёки загорелись, словно зажжённая свечка.

   – Думаешь… до этого дойдёт?

   – Когда дойдёт, будет уже поздно, – хмыкнула Машель. - По собственному опыту знаю.

   Я закашлялась.

   – А что? Я не святая. Хорошо, пронесло с беременностью, но стрёмно было очень. Голова-то дурная в этом возрасте…

   – В каком это возрасте? – произнесла я с подозрением, и Машка улыбнулась.

   – В твоём, морковка. Восемнадцать лет – вместо головы дырка от бублика. В лучшем случае – сам бублик.

   – А у меня что – дырка или бублик?

   Машель обидно задумалась. Потрепала меня по волосам, засмеялась и ответила:

   – У тебя и бублик пухленький такой,и дырка в нём большая.

   – Ах,так! – Я приняла позу «боевой козы»: наклонила голову и налетела на Машку, бодая воображаемыми рогами. Сестра, хохоча, замахала руками… а я со своей тыковкой отскакивала от её бюста, как мячик от стенки. Хотя в нашем случае, скорее, как стенка от мячиков…

   Эх… И как я буду без неё в походе?

   Страшно!

   3 июля

   Дэн

   Последний день перед отъездом прошел отчаянно гиперактивно. Ночью я почти не спал, мысленно формируя пакеты забросок, рыская по нашим форумам и перепроверяя меню и снарягу. А с утра до поздней ночи мы носились, как угорелые: магазины, аптеки, альпклуб и склады снаряжения, стадион и последние наставления новичкам.

   Я пугал народ, как мог, но увы, бесперспективно. Чем больше пугал – тем фанатичнее горели глаза.