Синдром рыжей мыши

   Но я вздрагиваю, услышав характерный звон,и понимаю, что народ несанкционированно распивает спиртное. Поднимаюсь и рявкаю на весь салон: «Отставить пьянку! Всех, неспособных по прибытии на место двигаться с грузом за спиной, мы уложим в холодную горную реку! И если оклемаются – им повезло, если нет,так и понесут тело белое воды быстрые». Но компания не слушает, звенит бокалами открыто. Зато со своего кресла встаёт Драго и нависает надо мной скальной громадой, а под боком у него протискивается папина корольева Ириска, и под её хихиканье Драго выбрасывает меня из автобуса…

   Я лечу в придорожные заросли, зажмурившись, но, так и не приземлившись, распахиваю глаза – и снова ловлю взгляд, горящий зеленью,и глаза эти манят,и не хочется разрывать контакт, но они вновь прячутся. В этот раз за языками пламени…

   Горит костёр, нежно дрожат струны гитары, и тихий голос напевает какую-то лирику, а я наконец проваливаюсь в темноту.

   Увы, не более чем на пять минут. По ощущениям, по крайней мере.

   Меня растолкал потерявший страх рыжий цербер, и я с трудом удержался от того, чтобы не наорать плохими словами. Впрочем, ярость моя явно сверкала в глазах, потому что мелочь мгновенно ретировалась, пискнув что-то об остановке автобуса.

   Я потёр лицо и взлохматил волосы, прогоняя остатки сна. Из салона выползал засидевшийся народ, и я глянул на часы, отмечая, что мы уже три часа в пути. Значит, это плановая остановка – полчаса на все дела…

   «Вот и славно. Все кыш! А я еще посплю», - и я с комфортом растянулся через проход на все четыре сидения.

   Саша

   Часа через три автобус остановился, и всем было сказано выходить – полчаса можно было гулять по окрестностям и разминать затёкшие конечности.

   Стоянка представляла собой перекрёсток двух дорог, на котором расположились несколько фургончиков – с продуктами, какими-то сопутствующими товарами для забывчивых туристов и, конечно же, туалетом. Именно в этот волшебный фургончик и ломанулось пол-автобуса, особенно девочки. Я хмыкнула и решила подождать минут пятнадцать, пока очередь более-менее рассосётся.

   Ева, видимо, посчитала так же – она стояла чуть в стороне и с интересом рассматривала товары в окне фургончика. Выглядела она неплохо, совсем не так, как должен по моему разумению выглядеть человек, которого тошнит в автобусе. Ева была румяной и явно довольной.

   Это её Драго так… полечил?..

   Я даже хихикнула.

   – О, Сашетт, – заслышав мой смешок, она обернулась. - Как тебе путешествуется с Дэном?

   – Ничего, - ответила я, улыбнувшись. - Только он дрыхнет всю дорогу. Как сурок в ожидании весны.

   – Купи ему кофе, - Ева кивнула на мобильную кофейню. – Пусть взбодрится. А то так всю жизнь проспит.

   «Это идея», – подумала я.

   – А тебе как… путешествуется с Драго? – спросила я и вновь не удержалась от хихиканья. - Извини. Я просто кое-что видела.

   – А, – Ева отмахнулась с такой лёгкостью, словно поцелуи в автобусе были для неё самым обычным делом. – Ерунда. Это он меня так заставлял коньяк пить.

   От удивления я открыла рот, а Ева продолжала:

   – Впрочем, зря я тебе это рассказываю… Совращаю только. В общем, не бери в голову, Сашетт. Магомет, то бишь я, к горе не пойдёт.

   – А гора к Магомету?

   – А гора… – Ева усмехнулась. – Обернись-ка, апельсинка.

   Я послушно обернулась. Позади нас, возле фургона с разнообразной едой, стоял Драго, а возле него толпились штук пять девиц. Белозубо улыбались, смеялись и всячески вешались.

   – Вот, – раздался позади меня спокойный голос Евы. – Видишь? А горе Магомет нафиг не сдался. Так что забудь о том, что видела. Это не имеет никакого значения.

   Я вновь обернулась к Еве лицом. Она мягко и мудро улыбалась, глядя на меня с пониманием, и я вновь почувствовала себя маленькой и глупой девочкой.

   – Я бы не смогла так относиться к поцелую, – призналась честно и даже чуть покраснела.

   Ева засмеялась и, сделав шаг вперёд, легко дотронулась до моего плеча.

   – Это правильно, Сашетт. - Синие глаза её задорно сверкали. - Я в твоём возрасте вообще была нецелованной…

   Секунду-другую Ева полюбовалась на мои стремительно краснеющие щёки, а потом добавила: