Синдзи-кун: никто не уйдет обиженным

— Увы! — делает печальное лицо продавец ковров: — И это настоящее горе! Истинное бедствие, потому что нет мне прощения и мне и этому миру и этой реальности и никто не сможет противиться гневу прекрасных деви, если они решили сравнять с землей наш недавно отремонтированный офис, и только лет пять как построенное здание! Если луноликие богини решили обагрить свои руки кровью наёмных работников и офисных сотрудников, а также десятков невинных жертв, вроде работников на аутсорсе, посетителей и клиентов нашего скромного предприятия — то ничего с этим не поделать! Словно молот Индры на мироздание обрушится пламя и кровь на нас и все мы обретем перерождение в самых темных владениях Ямы с тем, чтобы мучаться во тьме до скончания времен! Прошу Вас, дайте только немного времени, чтобы работники могли привести свой дух в надлежащий порядок перед неминуемой мучительной смертью в очищающем пламени Вашей ярости! Я сейчас же объявлю пожарную тревогу, чтобы хотя бы невинные жертвы покинули здание, а у нас только на аудите двадцать пять бухгалтеров работают, а еще клининговая служба и кто-то еще… и посетители, конечно же. Сегодня как раз в здании «Баэби Герлз», девочковая группа из Киото, жаль будет, если они сгорят… но все остальные останутся на своих местах, о прекрасные в своем гневе деви! Все, кто причастен к «Ахимса и Ко», все, кто хоть как-то ответственен за причинение неудобств Вам и Вашим друзьям — примут Пламя Ярости Акиры-сан и Кровавую Жатву Сумераги-тайчо как должное. Ибо горе нам, ничтожным…

— Да погоди ты — Акира морщится с легкой досадой на лице: — ты по-человечески скажи, где Майко с Читосе? Они живы? Целы?

— Кто? Ах, эти… — продавец армянских ковров небрежно машет пухлой ладошкой: — конечно живы и целы, что с ними станется. Они в сохранности, причем в большей сохранности чем мы все вместе взятые. С ними-то ничего не случится. Это вот с нами… потому что горе нам всем и…

— Вот клянусь светлыми локонами Аматэрасу я сейчас тебя тресну, птичка певчая — говорит Акира: — начинай говорить нормально, умеешь же, я вижу.

— К сожалению, таков протокол — пожимает плечами продавец ковров: — и это просто выражение моего искреннего восхищения прекрасными деви и…

— А ничего, что я вообще-то парень? — поднимаю я бровь. Да, я в обычном костюме, дорогом, конечно, но, черт возьми, не в юбке же! Как меня тут перепутать можно? Я еще понимаю японский дресс-код, когда что ты одел — тем ты и являешься, но сейчас-то я в мужской одежде!

— Какой пол в данный момент выбрала себе прекрасная деви, и в каком теле она предпочитает пребывать — это ее внутреннее дело — наклоняет голову торговец коврами: — я же всегда буду почитать Тебя, о Кали, Кровавая Шакти, в любой твоей аватаре и проявлении.

— Ладно, к черту лирику. — вздыхаю я, понимая, что переубедить тут никого не удастся: — Где наши? Веди нас к ним.

— Увы мне… — начинает было продавец коврами, но Акира перехватывает инициативу и дает ему легкий подзатыльник.

— По делу — говорит она ему, убедившись, что овладела его вниманием: — коротко и ясно.

— Кхм… ээ… они в другой плоскости бытия — говорит продавец коврами, смотрит на нас, понимает, что надо пояснить и вздыхает: — Прекрасные деви безусловно знают о наличии альтернативных вселенных, миров и реальностей? Да? Ну и прекрасно. Знаете ли вы о том, что время не всегда идет…

— Да, в курсе что время дискретно в разных мирах. Может быть дискретно — киваю я: — продолжай…

— Дурга, аватара сестренки — та еще затейница. Я никогда не понимал этой зацикленности на шоу-бизнесе, даже если ее теория верна и все мы — просто смоделированные игрушки для высших сил — все равно не понимал. У каждого своя роль — задумчиво произносит продавец ковров и его лицо становится серьезным, даже голос меняется, он сразу кажется очень-очень старым.