Синее золото

— Та знает, что я работаю и все. Но главное, помните, что та и есть я. Это мне может очень помочь в случае каких-либо неприятностей. Никто нс должен знать, что нас двое, Я — Татьяна Николаевна Дикова, дочь капитана Дикова, погибла вместе с моими родителями еще в самом начале революции. Только очень немногие знают, что тогда меня случайно спасли. Если вы хотите мне помочь, то будьте осторожны, не сбейтесь. Что бы ни случилось — я секретарша Бернье, директора Компании редких металлов.

Там, в Европе, у меня есть другое имя. Много разных имен. Пока я не возвращусь, моя кузина — бедная, как она беспокоилась, когда я уезжала — не появится у Бернье.

Паркер внимательно посмотрел на Таню. «Я никому не отдам ее», — подумал он и так сжал свои зубы, что они хрустнули.

— Уедем сегодня, — предложил он.

— Нет, я не могу уехать, не исполнив моего поручения.

— А сколько раз вы уже исполняли поручения?

— Много, не помню и видите, жива и сюда даже в мягком вагоне приехала, — ответила она, смеясь.

— А как вы начали?

— Увидела, как работают другие. Я долго работала по ту сторону границы, а когда погиб мой жених, пошла сюда.

— Давно?

— Уже несколько лет.

— А как он погиб?

— Он хотел устроить взрыв в центре. Снаряд не взорвался. Тогда он вскочил в полицейский автомобиль и заставил шофера гнать через весь город. Он сидел рядом с шофером и держал револьвер так, что его не было видно. Они благополучно выскочили из города. Но всюду дано было знать по телефону. Закрыли все шлагбаумы. Он выскочил из автомобиля и стал уходить в лес. В конце концов, его окружили, но два часа не смели подойти близко. А потом у него вышли все патроны. Его взяли, в горячке он не успел оставить последнего для себя.

— Откуда же вы знаете эти подробности? — удивленно спросил Паркер.

— Мы многое знаем, очень многое. У нас свои люди или наши благожелатели в таких местах, где никто не подозревает.

Мой первый поход был не страшный. Не страшно было идти и второй раз. А на третий раз меня на границе арестовали. Арест для нас — это смертный приговор. Счастливы те, кто гибнет в перестрелке. Когда я почувствовала всю свою беспомощность в кабинете страшного начальника пограничного пункта, — ужас напал на меня. Я видела, что я превратилась в вещь, которую скоро уничтожат. Я решила, как можно скорее, покончить с собой. Но знаете, — продолжала она, как-то виновато улыбаясь, — это не так просто. И в первую же ночь мне посчастливилось удрать из сторожки, куда меня посадили. Через некоторое время я пошла опять. Но, по правде сказать, было очень жутко. А потом втянулась. Мы, женщины, исполняем всегда поручения подсобного характера. Впрочем, не спрашивайте, что мы делаем.

Наша главная задача создать панику среди правителей, заставить их дрожать за их драгоценную шкуру.

Спасибо вам за все, Паркер. Забудьте то, что вы мне сказали и что я вам говорила. Спасибо, милый. Но я сейчас не женщина, а солдат. А потом, позже, если когда-нибудь доживем до этого «потом»… — она оборвала и только посмотрела на него своим лучистым взглядом.

— Дорогой друг, — продолжала она, — наступает трудное, очень трудное время для меня. Ваша помощь в исполнении моих поручений, — письмо и подтверждение, что я секретарша Бернье. А так, подальше от меня — это тоже может мне помочь.

Кругом уже темнело. Они перевалили холм и спускались к Отрадному. Она шла так быстро, что Паркер как-то не мог приспособить разговор к такому шагу. Уже почти у самых строений он взглянул на нее сбоку и увидел, как переменилось ее лицо. Обычная мягкость и готовые к улыбке черты исчезли. Оно стало сосредоточенным и как-то заострилось. Глаза смотрели в даль.

— Подождите же, Таня, послушайте меня, мы не докончили.

— Докончили, Паркер, пока совсем докончили. Идем скорее, поздно.

— Нет, нет, слушайте, — задержал он ее за рукав. — Я ничего не хочу забывать и ни от чего не отказываюсь. Я не допущу вас до безумных поступков. Я не позволю. Что вы хотите сделать? Нет, нет, не надо…

Он до конца не знал, что не надо. Но всем своим существом хотел он удержать ее от какой-то стремительности, замедлить ее шаг и исполнение каких-то для него таинственных решений.

— Паркер, я сказала и теперь довольно об этом. Правда, какой хороший вечер. Сегодня надо устроить чай на воздухе, — сказала она, улыбаясь.

Они подходили к дому, где жил Хилидзе, главному дому в Отрадном. К перилам крыльца были привязаны три верховые лошади. Крепко подвязанные узлом хвосты придавали им поджарый вид. Их ноги до самого крупа были забрызганы грязью. Видимо, всадники торопились, не обращали внимания на дорогу и не задерживали хода на лужах. Все три лошади были в мыле и еще тяжело дышали.

Верховые часто приезжали в Отрадное с соседней станции. Обычно они привозили почту.

Но почему на этот раз три коня? И кто этот незнакомый молодой человек в какой-то полувоенной форме, который стоит на крыльце?

— Славные лошади, — беззаботным тоном заметила Таня, проходя, и потрепала одну из них по шее. — Вот бы прокатиться.