Синеока, что делать?

Но иногда машина просто необходима, как говорит Лиля. Когда много нужно ездить из одного конца города в другой. Что-то перевозить габаритное. И так далее. Вот, например, здесь, вдали от города.

Лавр говорил, а сам смотрел на Ясеня и улыбался незнамо чему. Тот развалился на траве и, щуря глаза на солнце, крутил возле носа желтый цветок лютика. Картинка идиллическая! Свиснув, бурундук взбежал ему на живот, и Ясень, скосив на него глаза, начал поглаживать блестящую спинку вдоль чёрно-коричневых полос. Бурундук прогибался, но никуда не уходил. Он медленно подбирался к лицу лешака. Лешак, не будь раззявой, открыл рот и… И почти проглотил полосатика. Увидав изумление на лице Лавра, он остановился, приподнялся и протянул на ладони правой руки бурундука.

— Мне? — Лавр взял. — Надеюсь, он не кусается…

Бурундук перебирал лапками, щекоча ладони, а потом пронзительно и резко свистнул и побежал по предплечью вверх, по спине вниз и растворился в траве.

— Лавр! Шмель! Молочка хотите? Свеженькое.

Лавр закивал.

Виолка подошла и наполнила стакан Шмеля молоком из кувшина.

— А потом тебе. И Ясеню… По очереди. У меня кружек нет.

— А наколдовать?

— Наколдовать, наколдовать… — передразнила она. Зато через секунду перед Лавром уже стояла белая круглобокая чашка.

— А говоришь!

— Это из дома. Я её те-ле-портировала!

— Хотя бы так! — вытирая белый ус, сказал Лавр.

— Поучи меня ещё! Училка. Сам-то сможешь?

Лавр напряг надбровные дуги, сосредоточился, и перед ним завибрировал омут. Он вошёл, а вышел уже без кружки.

— А ты быстро схватываешь. Только необязательно ходить. Ты можешь просто представить, где она стоит. Протянуть руку и взять.

Лавр заметил, как Синеока выходит из пещеры, и замер.

— Не хочешь на яйцо взглянуть? — спросил Лавр у сестры.

Виолка, разрываясь между хорошей девочкой и любопытной, задумалась. Борьбу на её лице можно было наблюдать невооруженным глазом.

Она посмотрела на Шмеля. Шмель возился в двигателе и их не слышал.

— Минутку.

Виола открыла омут и, поставив кувшин с молоком, заговорщицки сказала:

— Айда.

* * *

— В прошлый раз я отчетливо видел, как там внутри что-то пошевелилось. Честное слово!

— Показалось! Оно уже тыщу миллионов лет не выказывает признаков жизни.

— А ты-то откуда знаешь? Тебе что, тыщу миллионов лет?

— Так мама сказала! Глупенький…

За разговором дети не заметили, как пришли к запретной для Лавра двери и остановились. Открыли её и вошли.

— Вот оно! Я так волнуюсь всякий раз, оказываясь рядом. Это же дракон! Ни динозаврик, не птеродактиль какой-нибудь безмозглый, а дракон!

— Ладно, ладно… я тоже его чувствую, — запищала Виолка.

Яйцо чуть заметно вспыхнуло.

— Видела? — чуть не задохнулся Лавр.

— Ага! Можно потрогать?

— Вместе? Давай. Раз, два, три…

Они синхронно положили маленькие ладони на молочно-белую полупрозрачную скорлупу драконьего яйца. Ладошки моментально ощутили слабую вибрацию. Яйцо потеплело, и руки их почувствовали тепло. Оранжевый туман в яйце стал заметнее.

— О-о-ой! Оно в самом деле проснулось.

— Виолка! Это наш с тобой дракон. Мы же двойняшки.

— А так бывает?

— Не знаю. Я чувствую. Давай заберём его отсюда. Ему же холодно!

— Мама будет ругаться.

— Нужно показать, что яйцо живое.

— Может… пока расскажем только Шмелю?

— Шмелю?

— Да. Он поможет сохранить тайну. А если что, он взрослый. Мы не самовольничали.

Когда дети вышли из пещеры, пряча под одеждой яйцо, услышали душераздирающие крики. Где-то в районе Большого овражка, там, где обычно паслись олени, кто-то кричал и звал на помощь.

— Спрячем яйцо в амбаре для сушки трав. На сеновале, что под крышей. Там редко кто бывает. На сеновале ему будет теплее.

— Ага. И побежим посмотрим, что случилось, — добавила Виолка, заметив, что месту происшествия уже кто-то спешит. Капот Тойоты был всё ещё открыт, но рядом никого не оказалось.

В том месте, откуда ранее слышался крик, уже толпился лесной народ. Пробравшись вперед, Лавр увидел то, на что все с ужасом таращились: мёртвого оленя. На шее молодого животного зияла большая рваная рана. Ещё накануне Лавр видел, как олень с красивыми ветвистыми рогами скрестился в бою со старым вожаком, пытаясь вырвать первенство в стаде. Его жизненный путь был в самом начале.

— Кто его? Волки?

— Нет. Вряд ли волки стали бы охотиться вблизи поселения, — подперев рукой подбородок, задумчиво ответила Мальва.

— Мы никого не нашли! Но от оленя тянулся чёткий магический след. Он пропал метрах в ста, ста пятидесяти отсюда, — доложил запыхавшийся Шмель. С ним рядом остановилось ещё пятеро берегинов. Все они тяжело дышали.

Синеока оглянулась по сторонам:

— А где Ясень? — жестко спросила она.

— Ясень? Я его не видел. Сейчас поищем.

Ясеня нашли там же, где последний раз его видел Лавр, прежде чем войти в полутёмное нутро кристального грота: лежал на полянке у автомобиля и тихо посапывал.

Шмель подбежал к нему и остановился. Похоже было, что Ясень никуда не уходил. На всякий случай Шмель внимательно осмотрел его одежду: никаких следов крови!

Шмель вернулся к Синеоке.

— Ясень здесь ни при чём. Он там, где я его оставил. Около машины.

Синеока нервничала.