Синеокая Тиверь

– По одну сторону – Медуша, по другую – Солнцепек.

– А дальше?

– Выпал.

– Выпал? Постой, неужели Выпал?

– Точно. А что князя так удивляет?

– Я был в Выпале, я знаю его. Туда и направимся.

– Если князь был там, то должен знать: Выпал сожжен дотла.

– Говорю же, за лето что-то построили. Раз есть люди, значит, есть и жилье, а нам на ночь большой роскоши и не требуется. Повелеваю: держать путь на Выпал.

И взбодрился, и разволновался. Случайно ли оказывается здесь вторично или по велению судьбы? Знает, в Выпал направилась Миловидка. Нашла ли своих родных? Живет ли здесь?

Городище действительно было уже не таким, как летом. Среди припорошенных снегом пепелищ стояли и свежесрубленные избы. Правда, не много их было. Когда же побывали в двух-трех домах, засомневались, найдут ли ночлег, если в каждой халупе живет по нескольку семей.

К счастью, староста Выпала оказался смышленым: не долго думал и гадал, освободил свою хижину для князя, еще одну – для мужей и челяди, а выпальцам велел потесниться на время, пока будет гостить князь.

Это понравилось Волоту, и он пожелал встретиться со старостой с глазу на глаз.

– Есть еще одно важное дело. В Выпале живет девушка Миловида. Ярославова Миловида. Знаешь такую?

– Отчего же не знать, знаю.

– Приведи ее, и немедленно. Я возвратил ее весной из ромейского плена, – объяснил князь, чтобы староста меньше удивлялся. – А ладо ее остался там. Скажи, есть вести о нем.

Думал, староста услужливо кивнет и поспешит выполнить волю князя, но тот стоял и моргал глазами.

– Пойти, княже, могу, но приду ли с Миловидой – не знаю.

– Почему так?

– С осени не вижу ее в городище.

– С осени? Куда же подалась? Куда могла пойти?

– Не ведаю.

– Ну, а родители ее живы, здесь они?

– Нет, полегли. Весь род погиб. Миловида лето провела у своей тетки, а сейчас не вижу. Так я пойду и спрошу, где она.

Староста поклонился и поспешил уйти, а князь сидел словно в воду опущенный. И хотел, и не мог осознать то, что услышал. Говорит, родителей у Миловиды нет, весь род полег, и Миловидка куда-то по осени подалась. А в Черн, видишь, не пришла. Почему? Не поверила речам княжьим? Не пожелала быть в стольном Черне? Наверное, так.

Пока раздумывал, тревожа себя не очень утешительными мыслями, староста уже стучался в дверь к Миловидкиной тетке и старался втолковать той, зачем пришел и кто зовет Миловидку.

– Господи! Ее же нет!

– Я тоже говорил: нету. А князь велит: найди и приведи.

Тетка и удивлена, и немало испугана этими словами. «Приведи? Ой, да что же он себе надумал, этот князь?»

– Бросай эти хлопоты, староста. Миловида оставила Выпал, ушла из Выпала.

– Куда пошла? Где можно найти если не сегодня, то завтра?

– Разве я знаю? – слукавила женщина. – Пошла по свету, а свет широкий, ищи ее там.

Крутил, как только умел, хитрый староста, а вернулся ни с чем. И князь остался ни с чем. Поэтому и не спал до глубокой ночи, а на ловы поехал пасмурней, чем серое зимнее небо. Вепр быстро приметил настроение князя и не утерпел, чтобы не напомнить о своей вотчине.

Повод дало завершение первой облавы. Ловчие несли и несли к саням добычу: лосей, и вепрей, и оленей, и зайцев. Отдельно складывали то зверье, что давало лишь пушнину.

– Ого! – веселились и потирали они замерзшие руки. – Такой улов не всегда посчастливится добыть.

– Князь знает, где водится зверье, – польстил кто-то, не подозревая, как воспримут окружающие эту лесть. Зато Вепр приметил его острый взгляд и, кажется, понял, отчего так хмур и невесел князь с ночи.

– Набили и правда больше, чем можно было надеяться, – вставил свое слово. – Может, на сани, да и по коням, а, княже? Зачем нам тесниться в выпальских халупах? У меня и теплынь, и просторно, есть где и ловы продолжить, и трапезу, достойную князя и его мужей, организовать.

– А доберемся к ночи?

– Ей-богу, доберемся. Это же вдвое ближе, чем к Черну.

– Тогда прикажи взять с собой дичины на вечернюю и утреннюю трапезы, и едем. Все, что останется, отдай выпальцам.

– Гой-я!

Вепр крутнулся на месте и подался по-молодецки к челяди, а князь подзывал уже к себе выпальского старосту.

– Мы уезжаем, – сказал ему. – Все, что выделят мои мужи, возьми и раздай погорельцам. Девке Миловиде, если объявится здесь, скажешь: князь был и интересовался, как живет она без родных. Если же останется в Выпале, позаботься, чтобы никто ее не обижал. Слышал, что говорю?

– Слышу, княже, слышу.

– А еще скажи ей: весной ромеи обещали возвратить наших пленных, ну и ее лада тоже.

– Скажу, княже, непременно, – поспешил заверить староста, и было в той поспешности не только желание прислужить, был и страх: а где найти Миловиду? Тетка ее правду говорила: свет широкий, пойди найди сироту в том широком свете.