Но кумушка-шиза с пушистым хвостом продолжала настаивать:
Спор мог продолжаться еще и еще, но, к счастью, истекло время действия эффектов «оторопь», «замешательство» и «смятение». За поведение великанши осталась отвечать одна лишь «паника».
Недаром данный термин произошел от греческого «panikon» – безотчетный ужас! Потому как основным отличительным признаком паники, по сравнению с первыми тремя психологическими состояниями, является не легкий ступор, а не поддающийся сознательному контролю активный поиск спасительного угла.
Где-то когда-то слышал, что на человеческое самолюбие отрицательно влияет негативная реакция со стороны противоположного пола. Даже со стороны самых юродивых его представителей. Так вот, все это полнейшая ерунда! В течение двадцати пяти последующих секунд, на протяжении которых огромная безглазая женщина отчаянно металась по замкнутому кругу, стараясь убежать от повстречавшегося на пути героя, меня совершенно не волновали вопросы собственного мужского либидо.
Сперва, в те неполные полминуты, я опасался, что визжащая от страха бабенция случайно растопчет меня, как неуклюжая кухарка напугавшего ее мышонка. Затем боялся быть зашибленным одним из срывающихся с потолка сталактитов, когда циклопиха принялась с разбегу протаранивать лбом альтернативный эвакуационный выход. После беспокойство мое было посвящено тому, чтобы успеть добить оглушившую саму себя рейд-боссиху, прежде чем к той вернется сознание.
Нормально, нормально! Так держать!
Крит – очень хорошо! Но темпа не сбавлять! Не навечно она затихла.
Фуфайка-поддоспешник насквозь промокла от пота. Мышцы горят огнем! Но нельзя, никак нельзя упускать такой шанс! Надо рубить! Рубить! Рубить!
Ну же, ну же! Когда же?!
О нет! Кажется, зашевелилась!
А-а-а-ай, не успеваю!!!
С ума сойти – две тысячи двести два хэлса за один подзатыльник! Вот что значит потерять панцирь! Зато как красиво летел!
М-да, а ведь запросто могла и укокошить!
Колоссальный моб приподнимается на локте, трясет головой, слепо озирается, рычит, медленно подтягивает колени к животу, переворачивается на бок.
Ну а мы снова лечимся:
Стоп! Что же я, дурак, делаю! Добивать надо, добивать, пока еще могу дотянуться до уязвимых мест.
Эх, опоздал, чудовище поднялось-таки на ножища-столбы…
Уф, еле-еле увернулся. И с ходу саданул по нависшей надо мной пятке.