Синеволосая ондео

Аяна блаженно растянулась во весь рост. Купель, похожая больше на чашу, вырезанную из огромного куска камня, не была утоплена в пол, а стояла отдельно, и сначала её стенки были очень холодными, заставив Аяну поёжиться, но быстро согрелись. Кимат играл на полу, сидя на деревянной решётке и разбрызгивая воду из небольшой миски. Пар молочной густой пеленой поднимался над водой. Блаженство... Это было настолько приятно, что у Аяны защипало в носу. Она чувствовала, как усталость уходит из тела, как воскресают суставы, оббитые рябью глинистых арнайских дорог, и тепло наполняло её тело и душу.

Она взяла зеленоватую бутыль и вылила на ладонь немного жидкости. Та почти не пенилась, и только едва пахла щёлоком и какой-то терпкой травой, но волосы отмыла до скрипа. Аяна замоталась в полотенце и сидела на краю ванны, поставив ноги на мокрую прохладную плитку пола, наслаждаясь чистотой волос, тела и толстого мягкого полотенца.

– Кимат, пойдёшь купаться? – спросила она, с улыбкой глядя на сына. – Пойдём!

Обед им подали внизу, на кухне. Килин любовалась на наряд Аяны.

– Ты одета как кира. Правда, у наших платьев тугие корсажи. Красивые журавли.

– Да. У нас не водятся таких птиц. Я не знала про них, пока мне подарили эту ткань.

После еды она вернулась к себе. Восхитительно мягкий матрас и хрустящие розовые простыни нестерпимо манили, и она поодалась искушению – рухнула на кровать прямо в халате, и, чуть не плача, старалась всем телом почувствовать мягкость этой чудесной постели.

– Кимо, пойдёшь ко мне?

Он увлечённо перебирал игрушки, пробуя некоторые на зуб. Аяна глубоко вдохнула. Четыре комнаты ждали её в доме Конды. Интересно, там такая же мягкая кровать? Уместятся ли они там вдвоём? Какая кроватка будет у Кимата?

В дверь постучали.

– Заходи! – отозвалась она.

– Аяна, я пришла сказать, что постирала все ваши вещи. Все твои маленькие штанишки, – нагнулась Килин к Кимату, потрепав его по голове. – Слушай, тебе подарили такую ткань... За что?

– Просто... в знак благодарности.

– Он сын какого-то кира? – кивнула она на Кимата. – В нём видна южная кровь.

– Да.

– Ты его везёшь отдать отцу?

– Вообще я рассчитывала, что мы вместе переедем к нему.

– А вы женаты?

– Нет. У меня нет никаких бумаг. Я как раз это и хотела уточнить у тебя, помнишь? Ты сказала, что женщину не пустят на порог, если она не жена.

– Так и есть. Ты впервые слышишь об этом?

Аяна задумалась. Верделл говорил об этом.

– А знаешь, не впервые. Мой друг – побочный сын кира. Его забрали в дом, а матери тоже платят. Я тогда почему-то не отметила этот момент. Я думала, это из-за ревности киры.

– Нет. Если вы не женаты, и он признает ребёнка, он может забрать его у тебя.

– Он не заберёт, – твёрдо сказала Аяна, качая головой.

– А он глава дома? – наклонила голову Килин.

Аяна замолчала и тревожно нахмурилась.

– Нет. Ты хочешь сказать...

– Это всё глава дома решает. Будь это его внук или даже правнук, но тебе надо сначала вступить в брак с отцом этого ребёнка, если ты не хочешь разлучаться с малышом. Иначе тебе не дадут его видеть.

Они сидели и смотрели, как Кимат увлечённо играет со своей лошадкой и новыми игрушками.

– Тебе надо сначала встретиться с его отцом и обсудить с ним ваш брак. И только потом говорить о ребёнке главе их дома.

Аяна вцепилась руками в свои чисто вымытые волосы.

– Как у вас всё сложно!

– Уж как есть. Ты знаешь адрес? Ты могла бы послать письмо своему мужчине. У кира Суро верховые. Он может пользоваться и государственными перекладными. Нужно только попросить его.

– Нет. Он описывал только свой дом и место, где он стоит. Высоко на берегу напротив маяка.

– Погоди, он из тех кирио?

Её «тех» прозвучало как-то по-особенному, и Аяна подняла бровь.

– Что значит «тех»?

– Ну, самые старые, именитые семьи живут как раз высоко, напротив маяка. Там адрес не нужен, их знают по родовым домам. Как ты вообще умудрилась?..

Аяна закрыла лицо ладонью.

– Его к нам шторм занёс...

– Так он на корабле ходит?

– Да.

– Тогда он вообще может быть в море. Слушай, ты уверена, что он признает его?

– Да. Уверена.

– Тогда сначала выясни, где он. Не ходи сразу к ним домой. Я такого от катьонте наслушалась в этих гостях... Сам он, может, и не захочет вас разлучать, но вот старшие киры иногда поступают как полные скейло, – с чувством добавила она слово из тех, что Верделл перечислял Аяне.

– Я поняла. И как узнать, не в море ли он?

– Ну ты даёшь. Ты корабль-то его знаешь?

«Фидиндо». Его корабль назывался «Фидиндо», и Конда стоял, опираясь на стол, в своей небольшой каюте, похожей на деревянную шкатулку, с кучей странных приспособлений и приборов на стене, а пылинки тихо оседали на пол, и она любовалась его затылком, спиной, руками и тем, что слегка обнажил сползший на бёдра шнурок полотняных штанов.

– Ох... – покачала головой Килин, глядя на Аяну. – Ты смотри, поосторожнее. Весна на дворе. Как бы не довела тебя твоя страсть до беды какой.

– Какая страсть?

– Да ты вся кипишь. У тебя в глазах полыхает. Ты же сейчас о нём вспомнила?

– Да как вы это делаете, – простонала Аяна отчаянно. – Что не так с моим лицом?

Килин хихикнула.