Сингапурский квартет

Чтобы суд вынес обвинительное заключение, список иностранных анонимных вкладчиков, которым манипулировал швейцарский агент, должен был быть подлинным. Лишь в этом случае вступал в действие закон 1934 года, согласно 47-й статье которого нарушение тайны анонимного вклада влекло уголовную ответственность - в данном случае для французских агентов. Имена вкладчиков могли знать только члены совета директоров банка.

Титто немедленно принялся добывать копию списка, послужившего приманкой. Если документ покинул сейф банкиров, теоретическая возможность его перехвата существовала. Титто воспользовался знакомствами в швейцарской службе безопасности, где его знали как "практикующего юриста", способствующего приумножению азиатских вкладов в цюрихских банках. Титто был уверен, что не найдет в списке новых для себя имен. Он полагал, что знает всех анонимных клиентов швейцарских банков, обслуживаемых фирмой "Деловые советы и защита", и доставал списки исключительно из чувства служебного долга.

"Подстраховывается, - подумал Джеффри о резиденте. - Прикрывает свои действия заявлениями о лояльности, чтобы на него самого не пало подозрение. Показаться излишне любопытным, то есть двойным агентом, - вечный страх профессионала, и всякий из них - всегда двойной, ибо иначе таким, как Титто, не выжить на стыке интересов".

...Титто, как он сообщал в записи, столкнулся, однако, с сюрпризом другого рода. Он обнаружил в списке два счета у одного и того же клиента фирмы "Деловые советы и защита". С первым счетом было все ясно. Титто знал о нем. Второй же был резиденту неизвестен, и именно потому, что средства на него поступали помимо "тропы". Последняя сумма поступила на счет наличными - американскими долларами, - причем, вне сомнения, из Сингапура. Эти деньги пришли - что потрясло Титто окончательно - упакованными в фирменные пакеты Индо-Австралийского банка, принадлежащего Бруно Лябасти, хозяину фирмы "Деловые советы и защита".

Как и первый, второй счет принадлежал некоему Ли Тео Ленгу, которого "Ассошиэйтед мерчант бэнк" намерен по суду объявить банкротом. А "Ассошиэйтед мерчант бэнк", как также известно Титто, является клиентом фирмы "Деловые советы и защита" и, более того, держит часть её акций.

Пленка кончилась. Оставались вопросы.

Зачем Бруно, полновластному диктатору Индо-Австралийского банка, пересылать наличность Ли Тео Ленга втайне от своего резидента в Югославии и Италии, минуя каналы собственной же фирмы "Деловые советы и защита"?

Почему двадцать миллионов франков наличными отправили на второй тайный счет человека, которого сами же намерены объявить несостоятельным должником?

Допустить мысль о том, что это произошло за спиной Бруно, что кто-то использует специальные конверты Индо-Австралийского банка, в которые пакуется наличность, без ведома Бруно, Джеффри не мог. Технически такое не получилось бы.

- Информация интересная, Титто, - сказал Джеффри.

- Спасибо, господин Пиватски, - ответил итальянец. - Вы поняли, почему я посчитал долгом встретиться с вами. В списке, который приготовили швейцарские агенты для приманки французов, указаны действительно крупные суммы...

- Вы проявили профессиональную сноровку, наблюдательность и осторожность. Вы толковый резидент, Титто. Макиавелли гордился бы вами...

- Новый человек в руководстве фирмы, господин Пиватски?

- М-да...

- Итальянцев в таких делах всюду становится больше, - сказал Титто.

Джеффри перекрутил пленку в исходное положение, вновь надавил клавишу воспроизведения. В наушнике послышалось шуршание, каждые три с половиной секунды оно прерывалось щелчком. Стандартный пароль фирмы "Деловые советы и защита" свидетельствовал, что запись стерта и невосстановима.

- Теперь забудьте эту историю, - сказал Джеффри. - Но приготовьтесь вспомнить, если мне, именно мне захочется повторно услышать данную музыку в вашем личном воспроизведении. Я должен понять, почему столь значительные суммы Ли Тео Ленга, клиента нашей фирмы, идут по параллельному каналу Индо-Австралийского банка из Сингапура в Триест и затем Цюрих...

Особые конверты Индо-Австралийского банка были гордостью Джеффри Пиватски, работавшего над защитой их подлинности несколько недель по прямому заказу Бруно Лябасти. На конверты наносились полоски оптического кода из двух строк с буквами и цифрами, какие компьютерные принтеры печатают на адресных наклейках. Но обычным шрифт казался только внешне. Выполненные особым способом надписи на конверте опознавал только электронный считывающий "глаз" на столе кассира цюрихского или бернского банка. "Глаз" определял также номер счета или сейфа, для которых предназначалось содержимое конверта. Если пластиковую оболочку над листком с оптическим кодом попытались бы надрезать, она темнела от соприкосновения с воздухом.

Величайшая загадка состояла в том, как пакеты Индо-Австралийского банка попадали в Берн, минуя Титто в Триесте. Да ещё иным путем, чем транспортный канал фирмы "Деловые советы и защита", для них же и устроенный?