Сингл и Сингл

– Боюсь, это один из тех случаев, когда любовь перерождается в ненависть, Оливер, – осторожно объяснил он. – Можно сказать, колесо совершает полный оборот. Такое случается даже в лучших домах. – Оливер молчал, так что Броку пришлось продолжить. – От братьев отвернулась удача.

– В каком смысле?

– Некоторые их операции не удались. – Брок шел по раскаленным углям, и Оливер это знал. Брок описывал сцены из самых худших сценариев Оливера, будил призраков из прошлого, добавлял новые страхи к старым. – Значительные суммы «горячих» денег, принадлежащих Евгению и Михаилу, заблокировали на банковских счетах до того, как в «Сингле» успели их отмыть.

– Ты хочешь сказать, до того, как эти деньги достигли «Ферст флэг».

– Я хочу сказать, пока они находились на счетах холдинга.

– Где?

– По всему миру. Не все страны согласились сотрудничать. Но большинство.

– Все эти маленькие банковские счета, которые мы пооткрывали?

– Уже не такие маленькие. Минимальная сумма составила девять миллионов фунтов стерлингов. На испанских счетах лежали восемьдесят пять миллионов. Откровенно говоря, по моему разумению, Орловы начали терять бдительность. Держать на счетах такие деньги! Если уж никуда не могли их вложить, купили хотя бы краткосрочные облигации. Так нет!

Руки Оливера вернулись к лицу, упрятали его за решетку пальцев.

– Плюс на одном из кораблей братьев обнаружен запрещенный груз, – добавил Брок.

– Куда шел корабль?

– В Европу. Куда-то еще. Какое это имеет значение?

– В Ливерпуль?

– Хорошо, в Ливерпуль. Прямо или не прямо, но в Ливерпуль… И хватит об этом, Оливер, пожалуйста. Ты знаешь, какие они, русские преступники. Если они тебя любят, тебе все прощается. Если думают, что ты собираешься «кинуть» их, взрывают твой офис, пускают ракету в окно твоей спальни, расстреливают твою жену на рыбном рынке. Такие уж они по жизни.

– Какой корабль?

– «Свободный Таллин».

– Вышедший из Одессы?

– Совершенно верно.

– Кто его перехватил?

– Русские, Оливер. Их соотечественники. Российский спецназ, в российских территориальных водах. Русские перехватили русских.

– Но навел их ты.

– Нет, именно этого мы и не делали. Кто-то другой. Может, Орловы подумали, что Алфи их подставил. Конечно, это только догадки.

Лицо Оливера еще глубже утопает в руках, пока он продолжает консультироваться с внутренними демонами.

– Уинзер не предавал Орловых. Предал их я, – голос из могилы. – В Хитроу. Хобэн застрелил не того человека.

Злость Брока, когда она прорывалась наружу, пугала. Она возникла ниоткуда, внезапно и облепила лицо, как маска смерти.

– Никто их не предавал. Преступников не предают. Их ловят. Евгений Орлов – обыкновенный грузинский бандит. Такой же, как его слабоумный братец.

– Они не грузины. Просто им хочется жить в Грузии, – пробормотал Оливер. – И Михаил – не слабоумный. Другой, вот и все, – он подумал о Сэмми Уот-море.

– Тайгер отмывал деньги Орловых, а Уинзер с радостью в этом участвовал. Это не предательство, Оливер. Это торжество справедливости. Чего ты и хотел, если вспомнишь. Ты хотел, чтобы мир стал более честным. Этому мы и способствуем. Ничего не изменилось. Я никогда не обещал тебе, что это удастся сделать с помощью магических заклинаний. Ими справедливость не восстановишь.

– Ты обещал подождать… – По-прежнему из-под рук.

– Я ждал. Я обещал тебе год, а мне потребовалось четыре. Один, чтобы вывести тебя из игры. Второй, чтобы наладить контакты. Третий, чтобы убедить дам и господ Уайтхолла вытащить большой палец из задницы, четвертый, чтобы доказать им, что не все британские полицейские стоят на службе закона и не все британские чиновники – ангелы. За это время ты мог обосноваться в любой стране. Остался в Англии. Выбирал ты – не я. Все решения принимались тобой. Женитьба, дочь, ее фонд, страна проживания. Эти четыре года Евгений Орлов и его брат Михаил заваливали ту часть земли, которую мы называем свободным миром, грязными деньгами, до которых только могли дотянуться их руки. Делали их на героине для подростков, на чешском «семтексе» для миролюбивых ирландцев, на российских триггерных устройствах, без которых не создашь атомную бомбу для демократов со Среднего Востока. И Тайгер, твой отец, кредитовал их, отмывал их прибыли, готовил им светлое будущее. Не говоря о том, что обогащался сам. Ты уж извини, но за четыре года наше терпение начало иссякать.

– Ты обещал не трогать его.

– Я его и не трогал. И теперь не трогаю. Орловы – другое дело. И если бандиты начинают вышибать друг другу мозги и доносить друг на друга, в частности, о неких кораблях, направляющихся в Ливерпуль, я могу это только приветствовать. Я не люблю твоего отца, Оливер. Это моя работа. Я такой, какой есть. Я не изменился. Как и Тайгер.

– Как он?

Брок пренебрежительно рассмеялся.