Сингулярность 2.0. Биотех

Елена Петровна озабоченно хмурилась: ничего не забыла? Для сына приготовлена комната на первом этаже, он ведь на каталке. Перенесла сюда из мансарды его вещи, свято хранимые, пылинки сдувала. Мечтала, как он вернется… И свершилось – корабль благополучно приземлился.

С тех пор прошла неделя. А сын по-прежнему недоступен!

Поразительно, что даже мельком увидеться не позволили – сразу в госпиталь его увезли. С одной стороны, разумно – в корсет же надо, а перед этим обследовать, но с другой – на душе скребет. Что-то непонятное творится вокруг сына.

Она всю жизнь проработала в полиции, и Егор пошел по ее стопам. Будь все проклято, занимался бы лучше любимой астрономией. Он винит мать в своих бедах – а иначе, почему отрекся? Столько лет прошло, а до сих пор вспоминать больно – выйдя из комы, отказался с ней разговаривать. Тоска.

«Который час?» – вскинулась заполошно и – замерла, позабыв, чего хотела. Мозги затуманены, тело ватное. Организм сконцентрировался на одном – ожидании сына, все прочее побоку.

Привезли его утром следующего дня. Люди в деловых костюмах вкатили каталку в гостиную. Пятеро обитателей дома, самых близких Егору родственников, высыпали навстречу.

Мать кинулась было обнять родное дитя, как требовала душа, но ощутила его испуганное отторжение. Взяла себя в руки, подчинилась его ожиданиям: вести себя вежливо-внимательно. Ужасно. Не зря опасалась – он был чужой. Отстраненный взгляд… будто ножом по сердцу.

Отчиму Ивану Иванычу Егор пробубнил чопорно-фальшивое «здравствуйте, папа», и тот тоже отвалил в расстройстве.

Лишь брату обрадовался. Разница в возрасте у них пять лет, старший Антон всегда был авторитетом для младшего. Ради юбилея матери Антон тоже взял отпуск и три недели подвергался декомпрессии, готовя тело к выходу на воздух – основным местом его обитания был океан. Ростом тоже под два метра, но, в отличие от брата, довольно упитанный.

– Мы с тобой оба особые, ты поломанный, я пропитанный. – Антон бережно обнял Егора. – А это мои балбесы, – подозвал кивком головы двух близнецов.

– Надо же, – улыбнулся Егор, пожимая им руки, – а я и не знал. Сколько вам?

– Двенадцать! – в один голос откликнулись близнецы.

– А мама где ваша?

– В командировке! – снова дружный ответ.

«Как же, в командировке…» – усмехнулась Елена Петровна. Это детям сказали. Мама убрана из дома по требованию фирмы: не входит, по их разумению, в «близкий круг». На самом деле она отсиживалась у соседей. А так-то они вместе живут, помогают друг другу, Антон ведь большее время проводит в океане.

От каталки ни на шаг не отходил представитель фирмы – невысокий худощавый субъект с залысинами.

– Знакомьтесь, лучший на свете психолог, – представил его Егор.

Елену Петровну резанула теплота в голосе сына, даже на близнецов он реагировал холоднее. «Да он такой же психолог, как я балерина!»

Люди в костюмах, наконец, покинули дом, оставив психолога при Егоре и охрану у ворот. Юбилейное торжество предстояло завтра вечером. «Этот и спать с ним рядом будет?»

На обед подали борщ – любимое блюдо сына. «Не прогадала!» – радовалась мать, наблюдая, как он уплетает за обе щеки.

Мальчишки к нему льнули, и ему это нравилось.

– Дядя Егор, а как там в космосе? Что у тебя за работа?

– Это секретная информация! – оборвал психолог.

Елена Петровна переглянулась с мужем, и тот кивнул.

Она вынесла дорогим гостям красное вино. Ловко уронила в бокал психологу усыпляющее, пока муж отвлекал вопросами. Иначе с Егором не поговорить.

Скоро Иван Иваныч увел осоловевшего субъекта наверх. Вернулся уже один.

Близнецы вновь пристали с расспросами.

Ни о каких секретах Егор не знал, рассказывал о совсем несекретном, зато интересном: далеком холодном Солнце и его трех за сутки восходах, людях-великанах, гуляющих без скафандров в вакууме.

– Как это – легко одетые? У нас папа всегда в гидрокостюме – да, пап?

– Причем с подогревом, а то окочуришься от холода. Мы пока еще теплокровные, – пошутил Антон.

– Вот! У него в океане нуль градусов, а у вас?

– В темное время на поверхности минус сто, на солнце теплеет до минус четырех.

– И как же… в такой холод… в курточке? – возмутились мальчишки. – Дядя Егор, ты нам не врешь?

– Это легко объяснить, – пришел на помощь Иван Иваныч. – Тело-то теплое, а теплу в безвоздушном пространстве не так просто утечь, только через контакт с поверхностью или излучение, других механизмов нет. От контакта предохраняют толстенная подошва ботинок и спецодежда, а излучает тело весьма незначительно. Первый час и вовсе не чувствуешь холода. И потом, всегда можно сбегать погреться. Правильно говорю? – обернулся к Егору.

Тот согласно кивнул.

– Одежду они сами себе шьют… материал плотный и очень тягучий, корабли доставляют большими рулонами. Любят, чтоб в обтяжку и не рвалось, если зацепишься.

– А разговаривают друг с другом как? В вакууме же звук не передается!

– Знаками. Радиоточка одна на всех – для общения с начальством. А вот у меня – личное радио, в шлеме, – похвастался Егор.

– Им еще и рты затыкают! – прошептал один близнец другому.