Сингулярность тьмы

Прошло очень много времени. В пещерах стало холодать, следопыт уже не чувствовал самого себя. Он еле полз по скользким камням, где каждый шаг мог быть последним, ибо никогда не знаешь, на каком шагу провалишься в бесконечную бездну подземного царства. Звуки от падения капель начали выстраиваться в симфонию, крайне противную и раздражающую. Руки в конец замерзли, одежда промокла, надежда при смерти. В такие моменты так и хочется помолиться о прощении грехов или спасении, хотя, возможно никто не задается вопросом, почему мы верим лишь в тяжелые моменты? Аркул всегда рассчитывал на себя и в мольбе, даже Богу, не нуждался. Но, а что если стоит лишь попросить? И Господь помилует свое непослушное дитя? Кажется, все настолько плохо, что следопыта начинало посещать откровение Богу. Но он никогда не молился ему, и не будет этого делать и сейчас, ведь умереть гордо, даже перед Богом, для гвардейца было важнее. Но в этот момент в глазах начал переливаться тусклый свет в дали. Он становился все ближе и ближе. Это был свет того самого кристалла. А рядом… бледный труп Агейла. Бедолага тоже провалился в эти пещеры. Но были интересны обстоятельства его смерти. Рядом валялся светящийся кристалл – большая редкость, а вокруг были разбросаны некоторые его вещи. Следов насилия, переломов или ранений Аркул не нашел, возможно смерть была внезапная. Во всяком случае, контактировать с трупом было опасно. Следопыт принялся осторожно обыскивать его вещи, но кроме кучи полезных предметов и сух пая, на глаза попалась одна очень примечательная вещь – дневник. Немного перекусив и согревшись, гвардеец начал изучать дневник Агейла. В основном здесь были его размышления, порой очень эмоциональные, а иногда и даже безумные. Но на одной из страниц была прикреплена некая записка, почерк был довольно неразборчив, видать Агейл писал его в спешке, везде были разбрызганные капли чернил. Но возможно именно это и есть ключ к вратам Одебурга: “После того разговора с незнакомцем в трактире, мне стало слишком тяжко, даже хуже, чем обычно. Я больше не мог жить с мыслями о прошлом, ибо они меня тянули все глубже в бездну, не давая двигаться дальше. Меня долго мучали кошмары, я видел лица мертвых, я никак не мог забыть тот кошмар. Так больше нельзя было жить, либо прошлое покончит со мной, либо я покончу со своим прошлым. Говорят, чтобы победить свой страх, необходимо встретиться с ним лицом к лицу и побороть. Именно это я и решил сделать. Я собрал все необходимое и двинулся туда, откуда когда-то сбежал, в проклятую деревню, где все еще не упокоились лица мертвых. Я свернул с основной дороги и пошел по давно заросшим тропам, путь был долгим, хотя в прошлом он показался мне намного короче. Я добрался до моей деревни. Дома обросли мхом, некоторые обвалились. Наш дом все еще хорошо держался. Помню, отец мой часто восхвалял себя, говоря, что такой прочный дом никто больше не сможет построить в деревне. Потом я заплакал, впервые… На иссохшей кровати лежало тело матери, точнее ее кости. В груди торчал крепко застрявший кинжал. Она не выдержала той муки…

Я похоронил ее, там, где мы часами собирали весенние цветы в детстве, ей эта полянка казалась самым прекрасным местом в мире, и наконец, она успокоилась, теперь ничто не нарушит ее вечный сон… Я сжег всю деревню, теперь от нее ничего не осталось. После стольких лет мучений и кошмаров, я поборол свой страх. Но кажется, в деревне я подцепил ту самую ужасную хворь. Меня бросает в жар, кости ломит, чувствую, как кожа вот-вот лопнет от прорастающих миазмов. Теперь это уже не имело значения. Вся моя жизнь была лишь эпилогом к тому кошмару, что я пережил в детстве. Мне не было смысла жить, я лишь снова хотел увидеть маму с папой и начать все с начала, там, где все будет лучше. Но если я единственный, кто ходит с этой болезнью, то нельзя допустить, чтобы зараза была вновь найдена. Деревня вся сгорела, а я спрячусь в пещерах недалеко.

Я держал этот яд на тот случай, если жизнь станет невыносимой, но хорошо, что этот момент так и не настал, и эта отрава послужит на благо всем…”

В записке не было ни одного слова про Одебург. Труп Агейла находился рядом с выходом из пещеры, а судя из записки это рядом с той деревней. «Если старатели когда-то отправлялись из деревни в руины Одебурга, то значит, и я найду этот город».

Выйдя из пещеры, вдали виднелись тлеющие избы деревни, я решил не заходить в нее, а исследовать все на расстоянии. Сделав несколько кругов вокруг деревни, я так и не нашел дороги к руинам, возможно ее даже не было или она давно уже заросла.

Глава IV