Синяя канарейка

– Это какая же экономия получится, – Виант тихо рассмеялся. – И, опять же, эксклюзив, в магазине не купишь.

А теперь посмотри ещё разок, – Виант демонстративно развёл передние лапы в стороны. – Посмотрела? А теперь представь, сколько тут влезет всяких банок. Не одна сотня! Хвост на отсечение: хозяева этого коттеджа каждую осень заготавливали всякую снедь сразу на год.

– Откуда ты всё это знаешь? – недоверчиво поинтересовалась Инга.

– Мои бабушка и дедушка хоть и жили в самой обычной деревенской избе, но всё равно очень даже любили как копаться в огороде, так и по осени затариваться консервами впрок. Только это не блажь была, а суровая необходимость. Откровенно говоря, колхозники в СССР жили бедно. Вон, мои бабушка и дедушка только при Хрущёве паспорта получили.

Я до сих пор помню, как мать раздавала по знакомым и соседят бабушкины разносолы совершенно бесплатно, – Виант вновь тихо рассмеялся. – Лишь бы только съели и банки вернули. А иначе бабушка и дедушка за несколько лет превратили бы свой дом в склад домашних консервов. Они сами и пятую часть не съедали. Помню, мне самому приходилось бабушке помогать и консервы закатывать.

– Ну, хорошо, – нехотя согласилась Инга. – А нам какой прок? Здесь и сейчас нету ни хрена.

Напарница упорно не догоняет, а только злиться с голодухи. Виант закатил глаза. Объяснение на пальцах придётся продолжить.

– Инга, ну включи мозги, – попросил Виант. – Сентябрь на дворе, урожай убран и переработан. Хозяева физически не могли увести из этой кладовки все свои консервы. Даже если у них в гараже джип стоял, всё равно не могли. Консервов тут было до неприличия много. Стеклянные банки, да ещё трехлитровые, перевозить очень неудобно. Я до сих пор помню, как отец тихо матерился, когда ему приходилось бабушкины разносолы в город везти. Стекло имеет свойство биться. Ну? Поняла?

– Ты хочешь сказать, – глаза напарницы заблестели от радости и предвкушения, – что если не все, то некую часть консервов из этой кладовки хозяева перепрятали?

– Вот именно! – с облегчением произнёс Виант.

– А вдруг мародёры уже всё унесли? – тут же сообразила Инга.

Виант невольно смутился. Вот что значит мозги учёного. Но Инга права: вполне возможен и такой вариант.

– Может быть, – Виант кивнул. – Но десять к одному: хозяева спрятали бесценные банки.

– С чего ты так уверен? – былая радость и предвкушение уже покинули напарницу.

– Вон, пошли, – Виант первым выбрался по ступенькам обратно в кухню и невольно сощурился.

После полутёмной кладовки кухня показалась ослепительно яркой. Таяна успела подняться довольно высоко. День начался, но лучи местного светила всё ещё заглядывают в широкое окно.

– Ты видишь? – Виант крутанулся юлой посреди кухни.

– Что опять я должна увидеть? – хмуро спросила Инга.

– Если консервы утащили мародёры, то они всяко не отказали бы себе в удовольствии опустошить парочку-другую банок. Или хотя бы тупо разбить. Но здесь ничего нет. Да, холодильник пуст, ящики перевёрнуты, но ни одной банки, ни целой, ни битой. С того момента, как хозяева свалили отсюда, в этой кухне никто ничего не ел.

Инга ещё раз обвела кухню взглядом.

– Звучит логично, – напарница кивнула. – Тогда следующий вопрос: где искать? Хотя… За яблонями, кажется, что-то похожее на сарайку. Может, там?

– К чему гадать? Побежали.

Голод и жажда напоминают о себе всё настойчивей и настойчивей. Вон, даже навязчивое желание завалиться спать и то отступило под их натиском. Сбегать на разведку в вероятное будущее нет ни сил, ни желания. Прямо в реальном времени Виант проскочил через дом и сбежал по бетонным ступенькам заднего крыльца.

Точно! Виант прибавил газу. За яблонями и в самом деле просматривается серая сарайка. Ведь надо же где-то хранить садовый и огородный инвентарь.

– Твою дивизию, – устало пискнул Виант.

– Чего и следовало ожидать, – печально заметила Инга.

Сарайка у любителей копаться в земле хоть и добротная, но маленькая совсем, всего два на четыре метра. Стены обиты серыми досками, покатая крыша из двух широких листов профнастила. Через распахнутую дверь отлично видно, какой же внутри бардак. Лопаты, вилы, грабли сброшены в кучу. Стеллаж опрокинут, мешки с удобрениями и землёй располосованы самым грубым образном. Садовые ножницы едва выглядывают из просыпанной кучи какого-то белого порошка. Большое пластиковое ведро и то расколото. Мародёры почему-то особенно обиделись на измельчитель. Воронка, куда засовывают ветки, разбита топором, левое колесо загнуто под корпус электродвигателя, второго колеса нет вообще.

– Те, кто почистил дом, не забыли наведаться и сюда, – прокомментировала Инга.

– Вижу, – Виант переступил порог.

– А я почему-то вижу, что ты не больно-таки и расстроен, – Инга шагнула следом.

– То, что мародёры заодно почистили и эту сарайку, вполне закономерно, – Виант поднялся на задних лапах. – А вот чего здесь точно нет, так это битых банок. К слову, снаружи их тоже нет.

– Ты по-прежнему уверен, что мародёры не отказали бы себе в удовольствии закусить прямо на месте? – голос Инги сочится ядовитым сарказмом.