Синяя трава

За несколько часов работы с мясом, молодая женщина покрылась кровью с головы до пят, включая ту самую чужую одежду. Отдали ей, конечно, не самое тёплое, поэтому девушка мерзла и жалась поближе к огню, отчего глаза разъедало дымом. Честно говоря, эта проблема преследовала ее весь последний месяц – было холодно, и переводчица всегда старалась держаться ближе к дающему тепло огню, а в глаза летел дым. Уже казалось, что дым стоит в глазах всегда, даже когда она гуляет под редкими лучами теплого солнца или лежит в бараке, где труба выводит дым на улицу.

Хорошо, что на обратный путь выделили шубу с капюшоном. Мясо, шкуры и прочее разложили по центру плота, а люди расселись по краям. Линг ехала на небольшом плоту, где помимо мяса умещалось всего лишь шесть человек, и всем приходилось грести. Можно было ещё на некоторое время задержаться у охотников, но она сбежала, сославшись на необходимость следить за образцами в лаборатории. Начинающего химика посадили с левой стороны по центру, между двумя более тяжелыми соплеменниками – Иваном и Павлом. С другого края расположились Семен, Виктория и Константин – гончар.

Люди подгребали немного против течения, чтобы прийти как можно ближе к поселку. Вероятно, в верховьях река хорошо подмёрзла, но потом что-то случилось и сейчас по воде шли тонкие, но увесистые за счёт большой площади льдины. Плот от них уворачиваться успевал не всегда. И вот один из толчков оказался слишком сильным, плот закрутило. Дерево буквально вылетело из-под Линг, и девушка оказалась в ледяной воде, причем две ледышки сомкнулись аккурат между ней и плотом, затрудняя спасательную операцию. Шуба, штаны, майка, кофта, обувь начали намокать, шевелиться в воде было очень неудобно и тяжело, а холодно было так, словно тебя тыкают бесконечным количеством металлических игл со всех сторон. Китаянка истошно закричала. Она пыталась барахтаться, но вода, захватывая все больший объем одежды, тащила незадачливую путешественницу вниз.

– Держи! – крикнул Иван, и протянул ей весло поверх двух льдин. Девушка попыталась ухватиться за дерево, но кисти рук уже успели подмерзнуть и не слушались. К тому же лёд ломался, а его острые кромки больно били по голым частям тела. Лопасть просто выскользнула из рук.

– Греби к ней! Греби! – орал Семен, пытаясь разогнать льдины своим веслом.

Константин, Виктория и Павел тут же сделали судорожный глубокий гребок, но Павел в панике перепутал направление, и плот закрутило еще раз. Передняя часть плота оттолкнула одну из льдин, загораживающих подход, следующий гребок все сделали уже как надо. Наконец, китаянка закинула руки на борт, и Павел с Викторией втащили страдалицу, слегка покарябав об брёвна.

– Вика, раздевай ее догола! – скомандовал Павел. – Мужики, помогайте. Виктория послушно начала стягивать шубу, а Семен снимать лапти. Переводчица поначалу упиралась.

– Что??? Да вы рехнулись? Холодно же!

– Потом наденем на тебя мою шубу, – пояснил Павел. – И мои лапти. И еще одна бы шуба нужна. Ваня, давай свою! – попросил москвич, оценив, что у них двоих, как у туристов, нижняя одежда получше, чем у остальных. Но потом передумал:

– Нет, лучше не так. Вика, вы с Линг переберетесь поближе к середине плота и завернетесь вдвоем в две шубы – мою и твою… Да отложи ты вещи Линг подальше! А мы уж сами как-нибудь догребем.

Китаянку быстро упаковали в шубу Павла на голое тело и в его же мокасины. Сам москвич остался только в лаптях, которые использовались как калоши, чтобы не резать меховую обувь об лёд и камни. Затем женщины отошли от края плавсредства и сели рядом, обнявшись и завернувшись вместе в две шубы. Линг чувствовала, как все тело горит. Плот продолжал время от времени стукаться о льдины, но девушки сидели на безопасном расстоянии от края.

По прибытии в посёлок, и Павел, и Линг отправились прямиком в медицинский блок на растирание, где получили еще и по небольшой порции «топлива» внутрь.

* * *

Начало зимы заставило перепуганных поселенцев энергично пошевелиться, а не впадать в преждевременную спячку за крепкими стенами тёплых бараков. Прежде всего, заготовленную коноплю стащили в посёлок. Женщины натаскали калины и рябины в количествах, явно превышающих любые мыслимые потребности. Благо, что ни сбор, ни хранение этих замечательных ягод большого труда не представляли.