Синяя трава

– Окстись, Вася! Делаем что можем. Кстати, перегонный аппарат уже можно делать потихоньку, – отмёл претензии столяр.

– Тут хоть пей, хоть не пей, а на равнине мало что увидишь. Вышка нужна внушительная, а вчетвером они такую до самой зимы не построят. Хотя, пропустить стаканчик, конечно, было бы не вредно, – отметил Буданов. Володарский же отбыл с Гариком.

– Воздушный шар на верёвочке нам бы пригодился, – размечталась Алла.

– Шар нам не сделать, а вот дельтаплан или планер соорудить сможем в перспективе.

– отозвался Максим.

– А что мешает дельтаплан-то по быстрому соорудить? – враз засуетился офицер. – Военно-воздушные силы лишними не будут. Стратегическое преимущество в воздухе необходимо обеспечивать всеми силами. Ну, пусть для начала хотя бы только разведка с дельтаплана, а планер уже и серьёзный десант выбросить позволяет. Бедняга чуть слюной не захлебнулся от открывшихся перспектив.

– Смысла пока нет. Для запуска нужен склон, свободный от деревьев. Нужно не просто вырубить деревья, но и пни выкорчевать. И камни большие убрать не помешает. Впрочем, зимой камни занесёт снегом. Планер же запустить ещё сложнее. Разогнать мы его сможем только на лыжах, колёс подходящих нет и пока не предвидится. То есть планер летом работать не сможет.

– Печально, – отозвался моментально погрустневший Илья. – А может быть можно что-то запустить на равнине?

– Что-то конечно можно. Воздушного змея, например. Толку вот только мало.

– Дядя, Максим, а к змею можно фотоаппарат привязать? – подала идею девочка Саша.

Идея прошла на ура. Действительно, имело прямой смысл для простоты выставлять фотоаппарат на видеорежим и обозревать окрестности. Правда, круговой обзор представлялось возможным обеспечить лишь за несколько запусков змея, каждый раз иначе ориентируя оптику. Серьёзным ограничением в реализации новой техники являлось отсутствие длинной и прочной бечёвки. Пришлось пока остановиться на пятидесятиметровых фалах от плотов. А хотелось бы что-то подлиннее и полегче. Да и сам фотоаппарат должен быть так упакован, чтобы выдержать любую аварию. Так что пришлось Максиму пока отказаться, насколько возможно, от личного участия в разборке самолёта.

Настроение Буданова вновь резко улучшилось. Перспективы рисовались самые радужные.

* * *

– Хэнк, похоже, я беременна, – призналась Лариса мужу. – Сомнений почти нет. Тошнота, задержка две недели. Ирина сказала следить за температурой. И подтвердила. Скорее всего, это так.

Ввиду этой новости будущая жизнь для обоих показалась в новом, еще более опасном свете. Лариса продолжала считать поездку самоубийством. То есть почти сто процентов, что погибнут все – и Хэнк, и она, и ребенок. А если все-таки им выпадет ничтожный шанс, остаться в живых и добраться до заветного теплого места, как она будет рожать? С ними не едет ни одного сколько-нибудь квалифицированного врача. Она даже не проверила здоровье перед полетом. Прежде у нее беременностей не было. Откуда она знала, что эта пройдет гладко? Даже если и остаться в племени, все равно высока вероятность потерять ребенка или умереть при родах. А если отправиться в путешествие, то еще выше. Стоит ли ей остаться, отказаться от Хэнка ради будущего ребенка? Но, если Хэнк отплывет, а она останется, как ребенок будет расти без отца? Хотя о чем она думает, кто-нибудь обязательно возьмет ее с ребенком. А с потерей Хэнка придется смириться. Если он погибнет, это будет невыносимо, но еще хуже будет, если она с нерожденным ребенком составит ему в этом компанию.