Синие лампы темного мира (СИ)

- Нет, на этот раз ты никуда от меня не улизнешь, - осклабился тот. – Тут отличная защита, нас никто не найдет, нам никто не помешает. Знаешь, как тяжело было подменить свои анализы чужими? И это средство, от него дико чешутся глаза. Зато оно меняет цвет радужки. С невзрачного голубого на изумрудно-зеленый. Как у настоящих генетически-модифицированных людей. Нет, у меня есть парочка кабетских генов, ты не подумай… Но я не хотел работать на кухне или возиться с бумажками. Я вижу тварей, разве этого не достаточно? А эти чертовы ученые отчего-то решили, что я должен быть другим. Как ты… темные волосы и эти б**кие глаза. Никаких родинок. Было больно, когда я выжигал их. Хорошо, что медицина в наши дни такая продвинутая. «Уберем любые косметические дефекты». Полтора года подготовки, полтора долбанных года ради того, чтобы соответствовать чьим-то представлениям.

- Я никому ничего не расскажу! – немедленно заверила Андрея охотница. Но тот лишь фыркнул.

- Да мне плевать. Ты меня бесишь. Тебе природа дала такую возможность: служить щитом миру, а ты устраиваешь истерики. Сучишь своими ножками, словно принцесса: «Подайте мне то, сделайте это». Хочешь вернуться к своим горшкам с редиской? Какая же ты жалкая. Имя себе придумала, Сан. Никакое ты не светило, ты обычная малолетняя дура с завешенной самооценкой.

- Правда? – Сан могла многое стерпеть, но слова Паровского больно задели ее. – Да пошел ты, придурок! Хочешь стать щитом, значит, спасителем человечества? Боюсь разочаровать тебя: кабеты зря старались. Нам ничего не поможет. Мы все сдохнем. Один за другим. А потом пожиратели примутся за остальных, высосут их частицы. Не будет больше людей, так-то вот!

Удивительно, но только повторив услышанное от Пресекателя вслух, Сан поняла, насколько это ужасно. Если бы не охватившая ее злость, она бы точно расплакалась. Но вместо этого из горла девушки вырвался нервный смешок:

- Да, полтора года псу под хвост, как тебе такое?

- Ты врешь, ты врешь! - А вот Андрея совсем переклинило. Как взбесившийся бык, заметивший тореадора, он кинулся на Сан.

Толчок пришелся в правое плечо и грудь. Пяткой левой ноги девушка зацепилась за какой-то выступ. А дальше произошло то, чего она больше всего боялась. Мир опрокинулся, и Сан, несколько раз заполошно взмахнув руками, полетела с крыши вниз. Последнее, что она почувствовала, прежде чем отключиться – дикая боль в спине, словно Карпатову разломили пополам.

 «Планета, к которой подлетал наш корабль, больше всего походила на яйцо дрозда – ровного синего цвета с вкраплениями темных островков суши. Младший помощник капитана почесал затылок и недовольно произнес: «И как мы туда сядем?» Я лишь пожал плечами в ответ. И не в таких условиях бывали. Что-что, а нашей команде вечно везло. То смерч на Вистоке, то непроницаемая пелена ядовитых облаков на Торесе. И ничего, за всю историю корабля, ему только дважды требовался серьезный ремонт…»

- Привет, - в палату вошел Марат. Было непривычно видеть его без белого халата, в обычной гражданской одежде. Из-под светло-песочного свитера торчал  подол рубашки, а на ногах красовались супермодные в этом году полосатые кеды.

- Привет, - отрываясь от своих записей, улыбнулась я.

- Как ты?

- Кроме того, что теперь я точно не смогу бегать – вполне нормально.

- Чувствительность вернулась? – И все-таки с халатом или без, Алиев все равно оставался врачом.

- Да, не полностью, но прикосновение я точно различаю. Так что прекрати меня лапать, - наигранно грозно отпихнула я руку друга. Кажется, только сейчас он понял, что делает. Смутился, фыркнул, но лапы от моего колена убрал.

Мне крайне «повезло». Упав всего с трех метров, я приземлилась ровненько на кучу стройматериалов, сваленных за сараем. На одном из этажей штаба шел ремонт. Когда мы с Захаром и Ваняткой только пришли к охотникам, рабочие не так давно начали срывать старые обои и выламывать плинтуса. Но к середине октября не было проделано и половины намеченных работ. Так что рядом с сараем по-прежнему высилась гора плиток и ламината, уложенных по коробкам и прикрытых углеводной тканью со специальной пропиткой. Ткань была «умная», сверхпрочная, способная принимать любую форму. А вот ящики – самые обычные, из тонкого пластика, не выдержавшие даже моего скромного веса. Потому-то осколков в моей спине удалось избежать, а вот переломов – нет. Один из позвонков буквально растрескался, чуть не защемив спинной мозг, правая рука вовсе оказалась вывернута.