Синие лампы темного мира (СИ)

Мужчина вновь отложил тяпку, полюбовался на свою работу: вывернутые комья земли, красновато-коричневой, жирной, с копошащимися там червями. Тронутые лезвием сорняки на глазах увядали, скукоживались, как от сильного жара, истекая алым соком.

Пресекателю была по душе такая работа – понятная и простая в исполнении. Смерть не ходит с косой, у нее в руках – маленький костяной ножик, которым можно сделать как незаметный прокол в легком, так и проделать дыру в желудке. А вот седовласому больше нравились именно такие инструменты – громадные серпы, которыми он срезал с карт целые города, тяжелые пращи, сносящие громадные армии. Работа в саду чем-то напоминала любимую Творцом войну. Беспощадное выдергивание противника, превращение его в компост. Если вместе с сорняком попадется морковный хвост, что ж… грядки, как и народы, надо иногда раздергивать.

- Ничего, твоему любимому Кутузову потеря глаза не помешала командовать. Равно, как и Кустодиеву опухоль спинного мозга – рисовать. Так что с переломанной ногой или нет, если у нее есть призвание, Сан последует ему.

- Опять твои теории… кажется, из-за них-то мы и поссорились прошлый раз, - вздохнул седовласый. – Хорошо, я поговорю с ней. Не думаю, что от этого будет толк, но поговорю. А еще с кабетом.

- А с ним-то о чем говорить? – подозрительно прищурилась богиня. – Не смей! Ни один смертный не должен Их видеть!

- Ох, да прекрати! – ее братец уселся рядом, предварительно подложив дощечку. Когда-то он нашел эту дощечку на одной небольшой планетке, где в результате ядерной схватки вымерло все живое. Доска была то ли частью летательного аппарата, то ли подобием земных газет. За три тысячи лет Творец так и не собрался, чтобы расшифровать покрывавшую доску знаки. – Кто тебе сказал? Вседержатель случайно ляпнул во время обеда? Да прекрати, он столько раз сам менял правила, что уже запутался. Я же получу массу удовольствия, когда ткну того кабета в его же… эм-мм… ошибку.

- Ты не знаешь, что будет. А вдруг, после этого появятся Вероятности, которые мы не сможем контролировать? Или… все, вообще, исчезнет?

- Все исчезнуть не может. Что-то да останется, - возразил Пресекаталь. – Что-то всегда остается. Ну же, не будь такой занудой. Ты видела, чем все кончится. Эти взрывы по всей Вселенной. Огромные черные дыры. Коллапсы вещества. Видела, как миллиарды мыслящих существ заживо горят, как испаряются от немыслимого жара камни. Ты знаешь, что даже Иё не может это изменить. А раз нет разницы, как все сущее склеит ласты, то почему бы нам напоследок не повеселиться? А потом еще раз, и еще… Сначала я покажу ему изнанку, потом ты кому-нибудь экскурсию проведешь. Видела у людей изобретение, театр называется? Говорят, даже те, кто был за кулисами, не перестают верить происходящему на сцене. Может, в этом и есть Замысел? В самообмане.

- Слова, слова… ты так много болтаешь, что у меня голова заболела!

- Хорошо, я зашью себе рот, чтобы тебя не нервировать.

- Лучше просто – заткнись. - Златовласая снова потерла, на сей раз, лоб. – Прошу тебя, братец, не делай этого. Я серьезно.

- В этом твоя беда. Ты всегда серьезна. Посмотри на нашу сестру. Она постоянно улыбается, шутит, и плевать хотела на всякие правила. «Только вертит в руках своих кости беспокойно старушка-судьба». Ох, уж эти поэты… Женщине всего-то три миллиона лет, плюс-минус миллион, а ее уже в старухи записали! А ты говоришь! Если их не тыкать, они так невежами и останутся. Мне лично надоело, что нас во всех бедах обвиняют. Тебя, кстати, тоже. «И зачем я на свет появился, и зачем меня мать родила?!» – вот их благодарность.

Златовласая покачала головой. Их с сестрой-близняшкой постоянно путали. Правда, даже близко знавшим их Творцам не всегда удавалось отличить женщин. Обе светловолосые, только у богини Случая волосы имели более выраженный медный оттенок, а веснушек было намного меньше. И да, она никогда не хмурилась. Никаких костей у богини не было, чушь все это, конечно. Она сама принимала решения, лишь подправляя ту или иную Вероятность, но, не изменяя сути. А потому некоторые из обитателей Вселенной называли ее богиней Судьбы. Нет, ветер дует не потому, что ветки качаются, а ровно наоборот.

- Ты закончил? – женщина недовольно вздернула бровь. – Дашь мне сказать?

- Валяй.

- Не делай этого…

- Вот же! Я-то надеялся, ты что-нибудь новенькое придумаешь. – Седовласый всплеснул своими мозолистыми руками. – Все, надоело.

- Братец!

 Голубоглазая не успела поймать собеседника за свободный рукав его темно-синей рубашки. Ткань проскользнула между пальцами, как рыбья чешуя. Вслед за уходом хозяина начала рушиться иллюзия сада. Деревья сначала обнажили свои иссохшие стволы, а потом рассыпались в прах. Цветы мгновенно превратились в тонкие струйки вонючего дыма. Сад сгнивал подобно трупу.