Синие шинели

«Повезло» молодому оперативному уполномоченному, выпускнице школы милиции Евдокии Марковой. В одном из дворов она разговорилась с подростком, который рассказал ей о группе хулиганов, проживающих по соседству. Среди них был парень, по имени Володя, по словам подростка, всегда имевший при себе нож. Новый знакомый Евдокии Марковой рассказал также, что несколько дней назад у Володи появилась каракулевая шапка, которую он предлагал купить соседям. Сведения, полученные Марковой, были проверены в течение нескольких часов. Проверка Володи и его дружков показала, что молодые люди не учатся и не работают. Однако деньги у них водятся. «Наставником» группы был опытный уголовник «Славка», вокруг которого группировались эти ребята, праздно проводившие время. Большинство из них были хорошо известны работникам районного отделения милиции, куда Володя и компания неоднократно доставлялись за драки и по подозрению в кражах. К вечеру были собраны все данные, являвшиеся основанием для задержания Владимира Тимкина и его группы. При обыске у Владимира была обнаружена каракулевая шапка, размером и фасоном похожая на шапку Доброва, а в сарае, под дровами, во дворе дома, где жил один из товарищей Володи, был найден окровавленный полушубок с оторванной полой. При тщательном исследовании на одежде у двух задержанных, в том числе и у Тимкина, были обнаружены следы крови. Двое задержанных на первом же допросе рассказали о том, что несколько дней назад участвовали в нападении на прохожего.

Владимир Тимкин, у которого была изъята каракулевая шапка, сначала отрицал свою причастность к преступлению, утверждая, что шапку купил на рынке месяц назад. После очных ставок, на которых его дружки изобличили Тимкина, Владимир сознался. Он назвал следствию тайник, где был спрятан нож. Разоблачение группы Тимкина, организатором и вдохновителем которой являлся рецидивист Вячеслав Углов, также арестованный по этому делу, помогло раскрыть целый ряд краж и грабежей в одном из районов города. Все арестованные преступники были сурово наказаны.

Вот об этом-то деле и намеревался писать повесть «писатель-странник» Евгений Симеонов. Узнал он о нем при следующих обстоятельствах. Шапка, обнаруженная у Тимкина, могла стать очень серьезной уликой только в том случае, если ее опознают лица, которые хорошо знали приметы одежды Доброва. Чтобы опознание было полноценным, шапку можно было предъявить родственникам потерпевшего только вместе с другими, похожими на нее, головными уборами. Одна похожая нашлась у шофера, проживающего по соседству с управлением милиции, а вторая (ну точь-в-точь, как та, что была изъята у Тимкина), была замечена следователем Райковым у незнакомого мужчины, который ожидал кого-то в приемной управления. Райков представился и, узнав, что это писатель Симеонов, пришедший к своему знакомому — редактору милицейской многотиражки, — попросил писателя одолжить шапку на полчаса. Одновременно он пригласил Симеонова быть понятым во время опознания, на что тот охотно согласился, добавив, что он орденоносец, участник нескольких войн.

Когда недолгая процедура опознания была окончена и Райков начал оформлять протокол, Симеонов неожиданно заявил, что эта случайно услышанная история с раскрытием убийства Доброва настолько вдохновила его, что он готов прервать работу над очередной пьесой и начать писать повесть о работниках милиции.

Райков объяснил Симеонову, что ввести его в курс дела он сможет только по окончании расследования. Через несколько минут, раскланявшись, Симеонов покинул кабинет, взяв предварительно с Райкова слово, что он будет поставлен в известность о конце расследования.

Так началось знакомство Райкова с Симеоновым. Правда, близкими знакомыми они не стали даже спустя несколько лет. Каждый раз при встречах Симеонов извинялся, сетовал на свою чрезмерную загруженность и говорил, что никак не может выкроить время для работы над повестью.

— Название уже есть, — говорил Симеонов. — «Каракулевая шапка». А времени нет, — и сокрушенно разводил руками.

Затем Симеонов куда-то исчез. Года через три Райков случайно встретился с ним у билетных касс на Казанском вокзале в Москве. Возвращаясь домой из отпуска, Райков уже несколько часов томился в очереди за билетом. Внезапно его окликнул Симеонов, который шел к кассе, держа в руках какую-то бумагу. Услышав, что Райков тоже едет в Алма-Ату, Симеонов с сожалением сказал, что поздно узнал об этом, иначе бы обязательно в правлении Союза писателей он получил бы бронь и для Райкова. Симеонов моментально, без очереди купил билет и, попрощавшись с Райковым, ушел. Следователю удалось тогда выехать из Москвы только на следующий день. Этот незначительный, казалось, эпизод был бы забыт Райковым, если бы Симеонов не напомнил о нем на суде. Но об этом позже.