Синие шинели

«Последними могиканами» долонской вольницы в 20-х годах были зажиточные казаки Евстигнеев, Шумилов, братья Пахомовы, Таганашевы, богатая казачка Смирнова. Они держали всю станицу в ежовых рукавицах, не считались с распоряжениями и постановлениями волисполкома, который возглавлял хотя и преданный Советской власти, но слабохарактерный и инертный человек — Николай Васильевич Зонов.

До самого 1924 года почти каждый день во все колокола звонила в Долони церковь; поп — выходец из семьи Евстигнеевых — в своих проповедях неизменно предавал анафеме большевиков. Гудел в кабаке пьяный люд, по-прежнему по степным полям и пойменным лугам паслись тучные табуны дончаков, а по трактам мчались лихие тройки коней, принадлежавших кулакам.

Вот тогда-то в Долонь и приехал первый коммунист с мандатом Семипалатинского губкома партии большевиков, с полномочиями старшего милиционера, с заданием дать решительный бой антисоветчикам.

Это был Николай Васильевич Дикопольский.

Ныне живущая в Долони Мария Матвеевна Кравченко о приезде его в станицу вспоминает так:

— Я тогда в волисполкоме полы мыла и нянчилась о детишками председателя Николая Васильевича Зонова, И вот… Не то в самый покров, дай бог памяти, не то после и заявился к нам молодой парень. Глаза большущие, карие! Из-под форменной фуражки темно-русый чуб выбивается. Росту вроде бы небольшого, но плечи были широченные, а грудь так и выпячивал колесом… Этакий бойкий, разговорчивый, так и сыплет, так сыплет словами: «Почему в комитете пусто?», «Почему кулаки верховодят…», почему, почему…

О себе он рассказывал скупо, сдержанно. Родился в городе Чистополье Казанской губернии, успел закончить только три класса приходской школы, потом уже при Советской власти был слушателем курсов рабоче-крестьянской милиции. Служил на Балтийском флоте, бил колчаковцев в Сибири, является членом партии большевиков…

Прочитав мандат уполномоченного, председатель станичного совета Зонов почесал затылок и растерянно пробормотал:

— Где же, браток, тебя поселить?

Минут пять помолчал и наконец решился!

— Пойдем-ка, дружище, к Евстигнееву Николаю. Казак он справный, дом имеет просторный, а семья небольшая. Там тебе будет удобно и спокойно…

Откуда было знать моряку с Балтики атамана долонской вольницы Евстигнеева и его «теплый» дом? Поверил председателю исполкома, пошел за ним на новоселье.

Первая встреча молодежи с будущим комсомольским вожаком состоялась на берегу Иртыша. Он как-то удивительно просто и понятно рассказывал о Петрограде, о том, как совершилась революция, о Ленине, о встрече с ним… Говорил, что стоял в карауле возле Смольного и видел Ильича близко, слышал его голос.

Поведал тогда бывший балтиец долонцам ленинскую правду о Советской власти, о ее будущем. Рассказал и о себе, не скрыл, зачем сюда приехал:

— Приближаются выборы в Советы рабочих и крестьянских депутатов. Все будем голосовать… Кроме кулаков, богатеев. Будут лишены этого права и некоторые ваши станичники.

— Такое смелое заявление, — рассказывает Мария Матвеевна, — пришлось, прямо скажу, некоторым присутствующим не по вкусу. Со мной рядом стояла Надька Смирнова, вдова-богачка. Муж ее воевал сотником у колчаковцев. Надьке кто-то в память о покойном мужике его колчаковскую фуражку привез. Так она ее в первом углу горницы повесила и как на икону молилась. С тех пор лютую злобу затаила, самогонку каждый день лакает, своих батрачек кнутом сечет. Так вот, когда милиционер рассказывал о себе, как, сражаясь в рядах красноармейцев, беспощадно саблей рубал колчаковцев, Надька Смирнова от злости не выдержала и заорала: «Будь ты проклят!»

Проклятиями встретила Николая Дикопольского в станице Долонь не только вдова убитого сотника-колчаковца, но и другие богатеи. Тем более, что вскоре от слов он перешел к конкретным делам по упрочению Советской власти в станице.

Прежде всего он создал и оформил в станице партийную ячейку. Коммунисты единогласно избрали его секретарем. Затем помог молодежи организовать комсомольскую ячейку. Комсомольцы единогласно избрали его своим вожаком.

Вокруг партийной и комсомольской ячеек начал сколачиваться надежный и верный актив из казаков — бедняков и середняков, а вскоре Николай Васильевич Дикопольский созвал и общий сход всех станичников. На повестку дня его вынес самый злободневный в то время вопрос: об организации комбеда и товарищества по совместной обработке земли.

До сих пор многие старожилы Долони помнят этот сход.

— А где землицу для своего товарищества возьмешь? — спрашивал в упор Евстигнеев.

— Лишек заберем и у тебя, — смело отвечал Дикопольский.

— А на чем пахать будете — баб в плуги запрягете, что ли? — орал на сходке старший Шумилов.

— Твои табуны дончаков придется сократить, — спокойно отвечал ему Дикопольский.

— Советская власть, новая экономическая политика не позволят вам насильничать, — в один голос гудели братья Пахомовы.