Синие шинели

Несмотря на сгущающиеся сумерки, милиционеры хорошо разглядели фигуру неизвестного. Он сидел на пеньке, оборванный, не мытый, видно, месяц, и курил, задумавшись о чем-то…

Андрей подал условный знак своим подчиненным — залечь и наблюдать. Он решил дождаться второго бандита.

И тот скоро показался — такой же обтрепанный и грязный, как первый. Движения его были неровными, судорожными. Между бандитами завязался какой-то разговор, скоро перешедший в спор. Казалось, второй в чем-то убеждает первого, но тот не соглашается и даже хочет заставить замолчать своего приятеля. Слов не было слышно, но жесты бандитов достаточно выразительно передавали характер их беседы.

Перистого мало интересовала дискуссия, возникшая между бандитами. Он подал товарищам знак, те бесшумно поднялись, и грабители с растерянными лицами подняли руки, увидев направленные на них винтовки…

Их изумление было естественным. Но так же изумлен был и Перистый — перед ним с поднятыми вверх руками стоял сын его бывших хозяев Кузьмичевых — Виктор… Да, это был он. Конечно, годы изменили его, но не узнать Виктора даже в этом худом, сутулом, давно не бритом человеке Перистый не мог. Впрочем, Андрей тут же справился с собой и произнес «Вот и встретились» таким тоном, будто он пришел сюда именно за тем, чтобы повидаться со старым знакомым.

Пленных повели к юрте пастуха. Полдороги шли молча. Потом Виктор повернулся к Перистому и коротко спросил:

— Чекист?

— Чекист, — так же коротко ответил Андрей. И, прошагав еще немного, добавил. — Все же не думал я, что встречу тебя здесь. Хоть и был твой батька богатеем, да не ждал я тебя бандитом встретить. Видно, правда, что яблочко от яблони не далеко падает.

— Судьба, — пожал плечами Кузьмичев.

— Человек сам себе судьбу выбирает.

— Какой теперь у меня выбор? Как у вас там говорится — в штаб к Духонину…

В голосе пленного не было ни бравады, ни, пожалуй, страха. Андрей чувствовал в нем только отчаяние заблудившегося человека…

— Нет, Виктор, выбор есть и у тебя, — твердо сказал Перистый, — я не знаю, какие ты преступления совершил против Советской власти. Но мы узнаем, и тебе за них, конечно, ответ держать. Ты можешь облегчить свою судьбу, если правдиво расскажешь о банде, если поможешь нам ликвидировать ее.

Виктор бросил на Перистого быстрый взгляд, словно пытаясь узнать, можно ли верить его словам, но ничего не сказал.

Допрос снимали в юрте. Кузьмичев не запирался. Он рассказал о численности банды Филатова, ее вооружении, указал на местонахождение. В лесу он жил вместе с другим бандитом. Отсюда они вдвоем ходили на промысел, волками кидались на добычу, таскали баранов.

И снова Перистый не чувствовал в ответах Кузьмичева страха. Говорил он с искренним, кажется, раскаянием. Андрею даже стало жаль приятеля детских лет. Но он тут же мысленно оборвал себя: «Проиграл, потому и раскаивается, а как бы он пел, если б я у него оказался в руках…»

В Кокчетав выехали во второй половине ночи. Торопились, чтобы быстрее доложить товарищу Широкову о выполнении задания. Но на полпути возле глубокой балки загремели выстрелы. Засада! Вокруг чекистов смыкалось кольцо. Перистый приказал товарищам пробираться через лесок, а сам залег за пеньком, плотно прижав к плечу приклад. Стрелял не торопясь, держал бандитов на почтительном расстоянии. Но вдруг сзади что-то резко зашуршало. Не успел повернуться, как тяжелый удар по голове лишил его сознания.

…На поднятых оглоблях телеги покачивался фонарь, тускло освещая сидевших вокруг людей. На ступице высокого колеса сидел еще молодой сухощавый мужчина и помахивал плеткой. Он, казалось, так был занят этим делом, что позабыл о своем пленнике.

Андрей Перистый со связанными руками стоял перед ним. Руки затекли, голова тупо болела.

— Ну-с, господин Перистый, — наконец заговорил Филатов, продолжая играть плеткой, — сколько же большевики за мою голову положили? Молчите?.. Ну что ж, ваше счастье, что позабавиться с вами некогда — спешим-с. Так что смерть у вас будет легкая. Только быть вам на том свете непременно минут этак через десять. Никифор!

В тот же миг у повозки появился тощий вертлявый человек и замер перед Филатовым. Главарь плеткой указал на Перистого. Но неожиданно из темноты выплыла фигура Виктора Кузьмичева.

— Дозвольте мне, господин Филатов, — сказал он, вытягивая руки по швам. — Он же в плен меня брал.

Филатов усмехнулся:

— Что ж, давай, Кузьмичев, по знакомству…

Смертник и конвоир ушли в темноту. «Вот и раскаялся бандит, — горько подумал Перистый. Ненадолго у тебя раскаяния хватило… Чего же мы так далеко идем?» И словно в ответ на эту мысль раздался хриплый голос Кузьмичева, приказывающий остановиться и стать лицом к дереву. Последние секунды. Андрей слышал, как щелкнул затвор. Ну, все. И в ушах — выстрел, другой.

Почему же я не падаю? Ранен? Но нет боли. Не мог же Кузьмичев промахнуться с такого расстояния… Перистый повернул голову. Виктор подходил к нему.

— Ну чего стоишь?! — шепотом спросил Кузьмичев и ткнул в спину прикладом.

— Издеваешься, гад?! — прохрипел Перистый. — Стреляй же, если вызвался!..