Синие цветы I: Анна

– Зачем бы мне общаться с этими засранцами? Помочь Эрве у меня шанса уже не было. Но они и сами прознали. Этот выстрел перебаламутил весь дом.

– Если ты просто возьмешь и сбежишь, тебя могут заподозрить в причастности к этому делу, – опасливо предположила я.

Науэль хмыкнул.

– Есть подозрение, что, если я не сбегу, мне грозит нечто похуже.

Я вздохнула.

– Может быть, ты прав. Почему ты сразу не покинул город?

– Постигал разницу между шестнадцатью и двадцатью шестью.

– В смысле?

– В смысле это в шестнадцать лет я мог позволить себе все швырнуть и свалить в закат. А сейчас у меня три контракта. Попробуй слинять, не объяснившись. Даже в случае моей смерти извлекут из могилы и затаскают по судам. И еще этот фильм… Почему все это не стряслось хотя бы на месяц позже? Пропасть во время промо-компании… Я пытался найти Яниса, но не смог. Придется позвонить ему позже. Зато у меня была возможность узнать некоторые любопытные детали. Обожаю наши новостные программы. Все покажут – и заляпанное кровищей место преступления, и сам труп в подробностях. Только сиськи по телеку показывать нельзя. Они детям на психику плохо влияют.

– И что же ты узнал?

– Да так, обнаружил разные настораживающие несостыковки. Ладненько. Тогда я вооружаюсь.

– То есть – вооружаешься?

– Нам лучше уйти отсюда. Этот склад не зарегистрирован на мое имя, и я месяца три здесь не появлялся, но все же я не уверен, что он может считаться безопасным местом. Надень еще это, – Науэль кинул мне свое пальто – из тонкой ткани, серебристо-серое, с перламутровым кантом. – Будет широко в плечах, но в свитере ты замерзнешь, тем более что неизвестно, где мы закончим этот день.

От его слов «неизвестно, где закончим» мне немножечко подурнело. Возможно, в наспех вырытой яме, присыпанные тонким слоем земли.

– Ну-ну, – сказал Науэль, изогнув бровь. – Не впадай в панику. Я тебе сообщу, когда надо будет. Если тебе не нравится пальто, дать тебе что-то другое?

– Оно мне нравится.

– Обувь купим позже. Моя тебе однозначно не подойдет – слишком большой размер. Оцени меня. Я переоделся, чтобы выглядеть менее броско. Теперь я похож на обычного парня?

Науэль натянул на голову капюшон пальто и принял модельную позу.

– Э-э… Только руки в бока вот так упирать не надо.

Науэль опустил руки. От него исходило привычное высокомерие. Размазанная по векам тушь акцентировала внимание на глазах, отчего они казались выразительнее. Прядь собранных в хвост длинных волос выбилась и прилипла к щеке, блестящая и снежно-белая. Да еще эти ярко-розовые кеды… М-да, одежда, даже самая непритязательная, здесь не поможет – натяни на него коробку из-под телевизора, Науэль и то умудрится выглядеть будто только что с подиума.

– Нет, совсем непохож.

– А так? – Науэль скорчил имбецильную физиономию.

– Они не все выглядят как дебилы.

– Но большинство, да?

Я вздохнула.

– Сними серьги.

– А еще они так ходят… как если бы пни умели ходить. У них не ноги. У них корни.

– Хватит, это не смешно. Нет, всё снимай. Всё. И кольца.

Одно кольцо, с синим квадратным камнем, Науэль оставил. Когда я указала на него, в ответ прозвучало одно короткое: «Нет».

– И тушь сотри.

– У меня кончились салфетки для снятия макияжа.

– А. Ну это как раз хорошо – обычные парни не таскают с собой салфетки для снятия макияжа.

– Не похож, так не похож, – Науэль вздохнул с неискренним огорчением. – Лишний раз доказывает, что яркую индивидуальность не скроешь.

– Все же сотри тушь. Она привлекает внимание, – я протянула Науэлю свою скомканную, розовую от крови, салфетку.

Избавляясь от туши, Науэль в последний раз прошелся взглядом по вешалкам.

– Прощай, мое во всех смыслах дорогое барахло. Не забывай меня и пылись меньше.

Подхватив с пола рюкзак, Науэль закрыл глаза непроницаемо-черными очками, его спутниками в любое время года, и мы вышли на улицу, где моросил скучный осенний дождь. Намокнув, светло-серая ткань моего пальто быстро стала темно-серой.

Минут тридцать мы шагали в полном молчании. Лицо Науэля вернулось к нормальному цвету. Мне было неуютно и тревожно, со дна души поднималась, как бы я ни пыталась придавить ее, мутная тоска. Мрачные мысли вламывались в голову с безжалостным нахальством. Янвеке мертв, у меня не было в этом сомнений, но мне еще только предстояло осознать это. Поглядывая на Науэля, я поражалась его хрупкости. Он похудел на шесть килограммов для «подростковых» эпизодов его последнего фильма, а поскольку он и до того был худым, от него остались кожа да кости.

После получаса быстрой ходьбы мы добрались до оживленной улицы. Магазины, прохожие, навязчивая реклама со всех сторон – все привычно опостылевшее. Но на мне одежда Науэля и сам Науэль со мной – а ведь не пятница, – и ощущение обыденности разбито вдребезги. Среди суеты и многолюдья на меня накатил страх. Казалось, любой человек может представлять опасность. Как мне теперь вести себя? Я должна перемещаться только по ночам? Уехать из страны и никогда не возвращаться? Сделать пластическую операцию для изменения внешности? Ох, я ничего не знаю о жизни в бегах.

– Ты же возьмешь меня с собой?