Синие цветы I: Анна

Замок щелкнул, и, отперев дверь, Науэль забрался в темное нутро автомобиля, где возился еще минут десять, прежде чем позвать меня. Его голос звучал безмятежно, даже заторможенно. Я была на грани истерики, когда вползла на сиденье. Приборная доска была снята, и на меня таращились оголенные механизмы.

– Это преступление.

– Угу. Так вот, тот приятель, который Волшебные Пальчики, рассказал мне историю. Он получил заказ на одну тачку. Говорит, такая была красотка, он едва не зарыдал, когда увидел. Ну, не то чтобы из эстетических чувств, но от жажды обладать, понимаешь? Модель на заказ. Обожаемая и охраняемая. Цвета молодой вишни. С уникальной охранной системой.

Когда он впервые услышал вопли ее сигнализации, он понял, что это любовь, потому что она первая, что не сдалась ему сразу, с тех пор как в семь лет он решил подгадить своему папаше, откатив его лапочку на самую злачную окраину. Он наводил справки, всех перебаламутил, но так и не узнал, как ему найти подход к этой красотке. Для него уже стало делом чести увести ее.

Как он только не развлекался. Кружил вокруг, как ворон. Полночи кидал в дверцы мячиком, чтобы хозяин издергался и отключил проклятую систему, вопящую каждые двадцать минут. Все соседи орали благим матом. Но хозяин не сдался и в четыре утра увез свою деточку на охраняемую стоянку. Мой приятель был чудовищно зол. Это уже походило на битву за дамочку.

Как-то ему свезло столкнуться с ее владельцем в лифте. Тот, конечно, не знал, что перед ним тот тип, что не дает ему жизни уже месяца три, но Пальчики так сверлил глазами, что хозяин что-то заподозрил. Так что они до самого двадцать второго этажа взглядами обещали друг другу страшные пытки. И чем все в итоге закончилось?

Я не высказала предположений, но ожидала смерти одного или обоих действующих лиц. Истории Науэля, начинавшиеся со слов «один мой приятель…» почти всегда заканчивались чьей-то нелепой гибелью.

– Это все происходило три года назад. Шарахнул кризис, и многие накрылись. Может на нервной почве, может, от чего-то другого, но хозяин красотки ушел в отрыв и по пьяни угробил себя вместе с машиной. В газетах были фотки. Все так сожалели об этом случае. Писали, что тачка у него была преотличная.

– Они жалели машину?

– Ну конечно. Не мужика же.

Почему в байках Науэля люди такие неизменно мерзкие и циничные?

– Поехали уже, – взмолилась я.

– Поехали, – он переплел синий и красный провода на приборной панели.

Услышав, как заурчала машина, я отвернулась, настороженно вглядываясь в темноту за окном. Утром кто-то проснется и не найдет свою собственность на месте. Бедняга. Мне очень, очень стыдно, даже если его утрату и покроет страховка. Мы протискивались по узким улочкам, под колесами шуршали мелкие камни. Я закрыла глаза. Нас ждут опасности? Какие? Как далеко нам удастся убежать? И есть ли где-то место, достаточно далекое для того, чтобы нас оставили в покое?

– Ты хотела есть, – напомнил Науэль.

Я достала из пакета пончик и запакованный в пленку стакан уже остывшего кофе. Есть почему-то расхотелось.

– Приготовься к возможным сюрпризам, – предупредил Науэль. Ветка пышного куста проскребла по стеклу, заставив меня дернуться. Редкие фонари висели в темноте, как светлячки-переростки, тяжелые и тусклые. – Но, я думаю, обойдется. Я буду очень внимательным.

– Мне словно снится сон, – пробормотала я. «Надеюсь, он не превратится в кошмар. Хотя… уже, наверное». – Науэль?

– У?

– Ничего.

Мимо нас с ревом пронеслась машина, едва не чиркнув нам по борту. Я снова вздрогнула.

– Расслабься. Нельзя так реагировать. Сразу палить по нам никто не станет. Хотя бы потому, что они не знают, что это мы. Дай мне кусочек шоколада.

Я достала шоколадку из пакета. Распаковала, отломила дольку. Вскоре мы свернули с узкой улочки на шоссе и встроились в ряд машин, довольно шустрый в честь субботнего вечера.

– Люди – это безопасность. Эти будут стараться убрать нас по-тихому. Без свидетелей.

– Кто – эти? – несмотря на попытки Науэля меня успокоить, ко мне все ближе подкрадывалась паранойя.

– Пока не знаю. Но узнаю. И тогда им станет очень, очень плохо, – Науэль производил впечатление самой бесчувственности. Я знала, что чем сильнее он злится, тем невыразительнее становится его голос. Значит, сейчас он в бешенстве.

– Можно я закурю?

Он дернул плечом, что означало его обычное «когда-ты-уже-бросишь». Мне захотелось ответить, что только смерть разлучит меня с моими сигаретами, но в данной ситуации собственная шуточка показалась мне горькой, как хина.

– Я так полагаю, какая-то версия событий у тебя уже есть, – первая же затяжка придала мне достаточно смелости, чтобы продолжить.

– Как минимум я в курсе, что они приходили не за деньгами. Их главной целью был Эрве.

– Но зачем его убивать?

– Я не знаю. Он был тишайшим человеком, очень порядочным. Не представляю, чтобы он враждовал с кем-то или влез в какие-то криминальные дела. Тем не менее за ним начали слежку задолго до ночи убийства, и это факт, – Науэль брезгливо сморщил нос. – Выдыхай свой дым в другую сторону.