Синие цветы I: Анна

– Аптека в том же «Орвике», на третьем этаже. Получишь красные капсулы с порошком внутри. Забрось две в чай для своего муженька, и часов на восемнадцать ты от него избавлена. Заляг в ванну, читай кретинский журнал, ешь приторную гадость и приводи себя в порядок. Твои брови почти срослись на переносице, под глазами круги, лицо серое, а с губ сползают слои сухой кожи. Волосы мы уже обсудили. Потом проглатываешь одну капсулу и ложишься в постель. Прикончишь себя, когда проснешься – если останется такое желание. Упомяну, что капсул в упаковке всего десять, рассчитывать на них не стоит. Блевать будешь долго и упорно, но избавиться от мучительной жизни с их помощью не удастся. Если уж иначе совсем никак, рекомендую подняться на крышу высокого дома и спрыгнуть. Лучшее самоубийство – быстрое самоубийство. Хотя после прыжка тебе предстоят несколько секунд полета – успеешь предаться сожалениям. Так что я бы на твоем месте все как следует обдумал заранее. Зато будет уже неважно, выщипала ли ты брови – ведь твое лицо, возможно, метра на три разбрызгает, – он кладет на стол купюру, надевает перчатки и поднимается. – Прощай.

– Я…

– Что? – он, уже направляющийся к выходу, замирает.

– У меня нет денег, – признаюсь я придушенным шепотом и краснею.

Он шарит в кармане, возвращается ко мне и протягивает слегка помятые купюры. Я смущаюсь.

– Я не могу…

– Дают – бери, – говорит он назидательно.

Он исчезает, и я даже не успеваю сказать «спасибо». У меня остается чувство замороченности. Кто он такой? Его накрашенное лицо не сочетается с его сдержанностью. Так же как проявленная ко мне доброта не вяжется с внешним безразличием. И откуда это ощущение – как будто я уже видела его раньше?

Видела. Я почти уверена. Шероховатая бумага нагревается под пальцами. Я бросаю робкий взгляд на купюры, и мне кажется, что денег слишком много. Я прячу их в карман и выхожу на улицу, еще надеясь увидеть его. Тщетно. И мой вздох оставляет в холодной темноте белое облачко. Не дожидаясь редкого в такой час автобуса, я пешком добираюсь до «Орвика», огромного, ярко светящегося торгового центра, который всегда пугал меня роскошью, так что я ни разу не решилась в него зайти. Да и зачем? Я вечно без гроша. Несмотря на позднюю ночь внутри достаточно посетителей. В гладком полу отражаются лампы, стеклянные витрины. Почти все магазины открыты. Сначала я поднимаюсь на эскалаторе в аптеку. Усатый аптекарь читает рецепт, смотрит на меня, и в его глазах отражается мысль: «Тебе не помешает».