Дамьянти Бисвас

Синий бар

© 2023 by Damyanti Biswas

© Шагина Е.И., перевод, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Ты бледна, подруга Луна, ты не спишь по ночам,

И ты день за днем угасаешь.

Может быть, и ты, как и я,

Думаешь лишь о нем и мечтаешь?

«Субхашитавали: антология юмористических, эротических и других стихов»

Глава 1

Тара

2002 год, станция Боривали

Концовки переоценивают. Есть только один настоящий, определенный конец, все остальное – полная чушь, или, как еще говорят, bakwaas. То ли дело начало. Оно есть везде. Эта история началась с сари цвета полуночного неба, густо усыпанного темно-синими блестками, тонущего в море мерцающих страз, пришитых руками, которые, должно быть, потрескались и поранились за те месяцы, когда снова и снова прокалывали иглой тугую ткань в грязном, богом забытом переулке Мумбаи.

Сари, собранное в складки намного ниже пупка Тары, царапало ей кожу. Серебристая блузка с низким вырезом заставляла плечи саднить, но она старалась не думать ни о дискомфорте, ни о поте, который стекал по спине, пока она лавировала в толчее тел.

После обеда прошел дождь, и воздух стал свежее, но он все еще был недостаточно прохладным для широкой темной шали, которую Тара надела в соответствии с указаниями. В Мумбаи никогда не было настолько холодно, чтобы носить шаль. Тем более на платформе вокзала Боривали в час пик. В это время люди здесь устраивают большую давку, чем муравьи на дохлом жуке. Вокруг нее звучали голоса сотен мужчин и женщин, носильщики в красной форме не переставая кричали, требуя, чтобы все расступились, визжали дети, объявляли отправление и прибытие поездов в этот индийский город грез.

Чтобы добраться до конца платформы, Тара пробивалась локтями сквозь толпу пассажиров. Множество региональных диалектов. Вонь немытых тел. Духи. Она оттесняла женщин, но уступала дорогу детям и мужчинам, которые торопились покинуть платформу. Если мужчинам не уступить, они пихнут ее в плечо, если повезет, а если нет – куда-нибудь пониже.

Она дошла до самого края, откуда уже нельзя было ступить дальше, не упав с платформы. Небольшой отрезок пустоты в тесном городе. Вдали виднелись трущобы с жестяными и брезентовыми крышами. Над ними возвышались блестящие щиты с рекламой холодильников и телевизоров, плакаты с огромными лицами кинозвезд: подвыпивший Шах Рукх Кхан, наивная Айшвария Рай, и высокая худощавая фигура сердцееда, от которого все девушки сходили с ума, – милого Карана Вирани с детским личиком.

В свои семнадцать лет Тара уже научилась не сходить с ума по мужчинам, даже по Арнаву, полицейскому, который заставлял ее сердце биться быстрее. Она отвернулась от плакатов и сделала то, что от нее требовалось: встала лицом к рельсам, словно готовясь спрыгнуть вниз и помчаться за уходящими поездами через наваленный мусор.

Когда четыре года назад ее привезли в Мумбаи на одном из таких поездов, вонь города ошеломила ее: смесь гниющих растений, благовоний, мочи, духов и жареной рыбы. Здесь переплетались надежды и разочарования такого количества людей, какого она раньше никогда не видела в одном месте. Теперь же Тара этого не замечала. Она принимала как должное и собственный изменившийся запах – талька и цветочных духов, позаимствованных у других девушек из бара. Она не могла бы уехать, да и не хотела.

Она крепко уперлась в землю дорогими серебристыми туфлями с острым мысом, которые идеально подходили к ее синему платью, и не обращала внимания на пассажиров, выходящих из поезда и прокладывающих себе путь в толпе ожидающих посадки. Билетный контролер в черной форме окинул ее беглым взглядом, но поспешно вернулся к работе: продолжил налеплять бумажки на каждую дверь купе.

Тара перенесла вес с одного каблука на другой. Обычно она терялась в толпе. Большинство мужчин и даже некоторые женщины были намного выше ее. Но не сейчас. Она чувствовала себя высокой, и на ней была самая шикарная одежда из всей, что она когда-либо надевала, несмотря на запах химчистки, который ощущался каждый раз, когда Тара получала ее. Она выглядела великолепно. Жаль, что ей не разрешали носить этот наряд, когда она танцевала в баре: тогда на нее беспрестанно сыпались бы купюры по сто рупий.

Ее босс так и не объяснил, почему за каждую из этих странных поездок на вокзал он платит почти столько же, сколько она зарабатывает за месяц, танцуя в похабных болливудских номерах. Иногда ей хотелось, чтобы таких поездок в неделю было больше. «Не будь жадной, Тара», – отругала она себя, как раньше ее ругала мать.