Синий билет

Наутро я проснулась, и меня вырвало, хотя накануне я выпила не так уж и много, и я старалась не шуметь, чтобы не разбудить Р. Не буду торопить события, сообщила я своему отражению в зеркале. Была суббота, и я медленно шла домой пешком через весь город. В этот еще ранний час пустынные улицы казались дочиста отдраенными, вокруг не было ни звука. Небо было уродливо-розовым, и в нем отражались стеклянные небоскребы. Такое было впечатление, будто небо кровоточило. Весь мир кровоточил – а я нет.

12

– У тебя есть два способа сделать это, – произнес доктор А, узнав о случившемся. Он спросил, когда у меня была последняя менструация, и я запнулась. Он уложил меня на смотровой стол, застеленный белой бумажной простыней, и ощупал мой живот, потом выдал мне бумажный халат и попросил раздеться. Нанес на кожу липкое желе и сделал УЗИ, пройдясь от сердца по всей брюшной полости: печень, желудок, почки. Монитор был отвернут от меня. Нахмурившись, он нажимал разные кнопки и внимательно всматривался в возникающие на мониторе изображения со сканера. Рано или поздно он все увидит. Я представила себе электрические импульсы моего прыгающего сердца, вслушиваясь в мерный шум торопливого морского прибоя. Я молила, чтобы младенец сохранял спокойствие, если он знает, что для него лучше, но, как оказалось, он не знал.

Дожидаясь приема в коридоре, я на секунду нагнула голову и зажала ее между коленями, потом добрела до туалета, где меня вырвало. Мне казалось, что тошнит меня из-за ребенка, что он, точно вирус, отравляет меня изнутри. Мысль заставила меня запаниковать. Извергнутая желчь жгла мне глотку, и я равнодушно смирилась с тем, что мне придется умереть здесь, в туалетной кабинке. Из-за двери доносилось топтание ног женщин, нетерпеливо ждущих, когда я наконец выйду, и когда я вышла, утирая губы рукой, они глядели на меня, воздев брови. Женщины сразу все поняли. Теперь они были моими врагами. На мне было широкое хлопковое платье цвета подсолнухов – маскировка, в которой я пока не нуждалась, но мне хотелось укрыть свое тело от чужих взглядов. На всякий случай.

Стерев с кожи бумажными полотенцами пот и желе, я вышла из-за занавески и села на свой пластиковый стул. Он отпил из стакана травяного чая, от которого на мгновение затуманились стекла его очков. Я машинально перебирала пальцами разноцветные костяшки на счетах, которые стояли у него на столе. Зеленая, красная, синяя, желтая. Раз-два, раз-два. Коричневый коврик на полу. Казенный оранжевый стул. Шуршание включенного диктофона.

Я закрыла глаза в ожидании, что он теперь предпримет. Или, может, кто-нибудь ворвется в его кабинет и арестует меня, но ничего такого не произошло.

– Ну, выбирай, – наконец проговорил он.

Открыв глаза, я увидела, что он необыкновенно серьезен, видно, в глубине души ему импонировало ощущать свою значимость. – Позволь мне позаботиться обо всем здесь и сейчас, и ты сможешь вернуться к своей обычной жизни так, словно ничего не было. Ты проснешься, и мы забудем об этом.

– А какой второй вариант? – спросила я.

– Я не стану принуждать тебя избавиться от него, но мы не позволим тебе его сохранить. Тебе придется уехать. Тебя отправят отсюда.

– Отправят куда?

Он нахмурился:

– Не могу тебе этого сказать, Калла. Но уверяю тебя: это путешествие будет не из приятных.

Я сидела не шевелясь.

– Послушай меня, Калла. Как ты думаешь, много ли у тебя возможностей совершить фатальную ошибку и исправить ее – получить прощение? За тобой придут. Тебе не спастись.

Он наклонился ко мне и продолжал что-то говорить, но меня отвлекал запах моего пота. Передо мной стоял простой выбор, и тем не менее во мне окреп неверный ответ. Отведенный для приема час почти истек. Я приказала себе молчать, пока минутная стрелка на часах не дойдет до нужной точки на циферблате. Наконец он отвел от меня взгляд.

– Хорошо. Можешь идти домой. Но с этого момента ты будешь под наблюдением. Не соверши какую-нибудь глупость.

13

– Приезжай и забери меня, – умоляла я Р, позвонив ему из телефонной будки напротив клиники. – Нужно, чтобы кто-то меня забрал отсюда.

– Шутишь? – отозвался он. – Ты же прекрасно сама туда доехала! Не хочу внушать тебе мысль, что ты беспомощная.

Он говорил ласково, резонно.

– Но ты мне нужен, – настаивала я. – Сейчас ты мне нужен!

– Я правда очень занят, – ответил он, поэтому я поехала на машине прямо к его дому, то и дело застревая в пробках. Войдя в лифт, я прислонилась к зеркальной стенке и закрыла глаза. В кабине кроме меня никого не было.

Р открыл дверь не сразу. На нем была светлая льняная рубашка, без галстука, и он не поцеловал меня в щеку, не потрепал по лбу, не взглянул и даже не спросил, стало ли мне лучше, но вручил мне стакан воды со льдом.

– Трудный разговор с врачом?

Я выпила воду одним махом, прижав кулак к груди.

– Ты вообще хочешь быть отцом? – спросила я, поддавшись позыву темного чувства, которое теперь осязаемо запульсировало во мне.

Р задумчиво привалился к кухонной стойке.