Синий мир. (Сборник)

День клонился к вечеру. Древняя земля, место стольких побед и поражений, покрылась длинными, иссиня-черными тенями. Глядя вниз, Ксантен подумал, что, хотя предки его обосновались здесь семь веков назад, прародина все еще кажется ему чужой. И в этом не было ничего удивительного. После большой межзвездной войны Земля была покинута людьми более чем на три тысячи лет. Здесь оставалась лишь горстка сумасшедших, переживших катастрофу и давших начало полудиким кочевым бродягам. Семь столетий тому назад несколько богатых лордов с Альтаира, отчасти из политических соображений, но в основном потакая своему капризу, решили вернуться на Землю. Так появились девять резиденций, где жили благородные леди и джентльмены, а также прислуга из специализированных андроморфов.

Они пролетали над местностью, где какой-то любитель истории занимался раскопками. С высоты полета была видна белокаменная площадь с разрушенной статуей в центре. Этот вид навел Ксантена на размышления о вечном. Ему представилась вновь заселенная Земля, нивы, вспаханные и засеянные человеком, разбросанные тут и там маленькие, уютные домики. На ум пришли стихи одного полузабытого поэта:

Окрыленная Вселенной,

Часть прекраснейшей природы,

Реет мысль моя на воле,

Смотрит, что творится в мире.

Видит, как туман клубится

Над рекою утром ранним,

Как олени пьют водицу

Прядая слегка ушами.

Как за дальними холмами

Розовеет неба обруч

И готовится к восходу

Бог-Отец самой природы.

Как росинки отвечают

Солнцу радостной игрою

И с весельем пролетает

Теплый ветер над тобою.

Но мысли его вскоре вернулись к более прозаическому предмету, — восстанию мекков, разом оборвавшему привычную жизнь. Клагорн был сторонником той точки зрения, что никакое сообщество не пребывает долгое время в неизменности. И чем оно сложнее устроено, тем больше склонно к переменам.

Семь веков искусственно поддерживаемой, вычурной и многослойной жизни в замках следовало считать просто подарком судьбы. Если же согласиться с тем, что перемены неизбежны, то благородные жители должны быть готовы взять процесс под контроль. Эта теория подверглась яростным нападкам традиционалистов. Они обвиняли Клагорна в предвзятом толковании истории, и в доказательство своей правоты приводили те же семь веков стабильного существования замков. Вполне достаточный срок, чтобы считать систему жизнеспособной. Ксантен в разное время придерживался то одной, то другой точки зрения. Вообще его не слишком волновали научные теории, но факт принадлежности Гарра к традиционалистам делал сторонников Клагорна более привлекательными в его глазах. Кроме того, время подтвердило правоту Клагорна. Пора перемен пришла, жестоко перевернув привычный ход вещей. Кое-что, правда, оставалось непонятным. Почему мекки выбрали для восстания именно это время? Условия их жизни оставались неизменными на протяжении пяти веков, и однако, раньше они не высказывали неудовольствия. Точнее сказать, они не выказывали никаких чувств, и никто не интересовался, есть ли они у мекков, — никто, кроме Клагорна.

Птицы несколько изменили направление полета, обходя Валаратские горы, где лежал в руинах огромный город, чье название кануло в лету. Внизу под ними проплывала Люцерновая долина, некогда цветущая и плодородная. Если присмотреться, можно было различить очертания бывших полей и ферм.

Впереди показались ангары. Там хранились в рабочем состоянии четыре космических корабля — общее достояние Хагедорна, Джанейла, Туанга, Утросветного и Маравала. Транспорт великих предков. Теперь — его единственный шанс.

— Лететь низко, нас никто не должен видеть. Опускайтесь вон там, за деревьями, — перекрикивая свист ветра, нетерпеливо покрикивал Ксантен.

Птицы плавно заскользили вниз, вытянув длинные шеи. Ксантен приготовился к толчку — обычно птицы не утруждали себя мягкой посадкой, когда несли джентльмена. Если же они везли груз, в сохранности которого были заинтересованы, то земли касались с легкостью бабочки, садящейся на цветок.

Ксантен, умело славировав, сохранил равновесие. Не удалось птицам полюбоваться катящимся кувырком джентльменом.

— У вас есть еда, — сказал он им, — не шумите, не ссорьтесь, отдыхайте. Если я не вернусь к завтрашнему вечеру, летите в замок и скажите, что я убит.

— Будь спокоен! — загалдели разом птицы. — Ждем, хоть целую вечность!

— В случае опасности — дай знать. Ах, роз, роз, роз! — мы страшны в гневе!

— Если бы так оно и было, — вздохнул Ксантен, — да все знают, что вы — отъявленные трусы. Ладно, спасибо на добром слове. Самое главное — не поднимайте шума. Мне совсем не улыбается быть схваченным из-за вашей болтовни.

— Какая несправедливость! Мы всегда ведем себя тише воды ниже травы!

— Отлично!

И Ксантен поспешил прочь, чтобы не слышать следующего залпа уверений в преданности.

ГЛАВА 4