Синий олень. Трилогия (СИ)

– Жена должна все свое внимание уделять мужу и детям, – продолжала мать, – и ее старший брат что, тоже будет всегда жить с вами? Он вообще какой-то ненормальный, сестра ему чуть ли не нос вытирает.

Толя мудро решил, что с родителями ему следует запастись терпением, поэтому ответил матери очень спокойно:

– Да ладно, мам, что ты придумываешь! Тимур – вполне нормальный парень, просто он увлечен своей физикой, и друг другу мы не мешаем – у нас с Лизой своя комната, у Тимки своя, у малышей своя. А Сергей Эрнестович всегда сможет к нам приезжать, он не возражает, чтобы мальчики остались с нами, он очень много работает.

– Нет, я не понимаю этих ученых, – в голосе отца слышалось легкое презрение.

– Причем здесь ученые, все мужики одинаковы, – съехидничала мать, – похоронил одну жену, потом вторую, теперь третью найдет. Зачем ему дети? Дети будут только мешать.

После этих слов Толя решил, что пора проявить строгость.

– Мама, если ты будешь так говорить, я уйду и вообще не стану здесь появляться!

– Ладно-ладно, – она немного испугалась. – Только вот скажи, а когда брат Лизы женится, вы что, тоже все будете жить в одной квартире? А когда у вас самих появятся дети?

– Когда у нас появятся дети, ты станешь уже натуральной бабушкой и будешь их нянчить. Бабуля, ау!

Мать на «бабулю» не обиделась и даже расплылась в улыбке, в который раз доказывая, что женщины совершенно непоследовательны в своих рассуждениях.

– Толенька, ведь я только об этом и мечтаю! Ты не сердись, просто мы с папой волнуемся. А я тут сладкого напекла, возьмешь с собой – пусть Лизонька и мальчики полакомятся.

– Давно бы так, а то наговорила тут с три короба, хоть домой не приходи.

– Ты же мой маленький, как же мне не волноваться! Лизоньку от меня поцелуй.

С авоськой, набитой пирожками и ватрушками, Толя вышел из метро «Теплый стан», но не успел пройти и двух шагов, как с ним рядом остановился автомобиль. Выглянув, Самсонов махнул ему рукой.

– Привет, подвезти? Кстати, есть новости.

Сидя в машине, Толя трижды от начала до конца перечитал признание Евгения Муромцева.

– Если честно, само по себе такое признание ничего не стоит – Муромцев всегда сможет от него отказаться и сказать, что вы принудили его это написать с помощью угроз, – хмуро сказал он, в действительности ни на минуту не веря, что Женя написал признание добровольно, – где он сейчас?

– Я хотел доставить его сюда, но, к сожалению, он сбежал. Хотя я не понимаю, как ему это удалось – за подъездом и квартирой следили, а он не Тарзан, чтобы бегать по карнизам. Да в том доме и карнизов-то нет. Но если вы его не найдете, я сам его найду, и тогда он заплатит по всем счетам.

– Будем считать, что я этого не слышал, – поспешно возразил Толя, – и думаю, что его найдут. Возможно, это даже к лучшему, что он сбежал. Во-первых, у вас нет права производить арест, а во-вторых, побег подтверждает его вину и в совокупности с другими уликами сыграет свою роль. Однако важней всего будут ваши показания, хотя вы понимаете, что при этом может встать вопрос об идентификации вашей личности.

– Проблем нет, суду я готов рассказать о себе правду, труднее будет объяснить все Тимуру и Лизе. Но если надо, я… Знаете, во время похорон одна из подруг Халиды меня узнала, кажется, она была в ужасе. А мне… мне так хотелось подойти к своим детям! Я готов был назвать себя, утешить их, а потом… Потом я струсил и сбежал. Но когда Муромцева найдут, мне в любом случае придется им признаться.

– Возможно, не стоит ждать, хотите зайти к нам сейчас? Может быть, тогда вы решитесь.

Толя сам не ожидал, что сделает подобное предложение, слова эти сорвались с его губ неожиданно. Самсонов пристально посмотрел на слегка зардевшегося юношу – до сих пор муж Лизы, рассуждавший так серьезно и юридически грамотно, казался ему чуть ли не ровесником, но в эту минуту паренек выглядел не старше своих двадцати четырех лет.

– Ну, если вы меня действительно приглашаете…

Услышав звонок, Рустэмчик радостно крикнул:

– Это папа вернулся!

Выбежав в прихожую, они с Юриком разочарованно и недоуменно уставились на незнакомого мужчину.

– Привет, пацаны, – сказал Толя, ставя тяжелую сумку на тумбочку в прихожей, – я вам сладкого принес, налетайте.

– Здравствуйте, – из комнаты вышла Лиза, волосы ее были повязаны черной лентой.

– Мне стало известно о вашем горе, – тихо произнес Самсонов, – позвольте выразить свое соболезнование.

Лиза посмотрела на гостя и узнала его – это был тот самый мужчина, который год назад вместе с Женей Муромцевым пригласил их всех в ресторан. В то время еще жива была Дианка, и мама тоже была жива – словно сто лет прошло. Горло девушки сжало спазмом, она опустила голову, с трудом прошептала:

– Спасибо, заходите, пожалуйста, сейчас я накрою, посидим. Тимур, – позвала она брата, – принеси из своей комнаты стулья, пожалуйста.