Синтез

За окошком, закрытым бронестеклом, что-то мелькнуло. Оно находилось слишком низко для сармата, на уровне груди, — заглядывать в него было удобно людям, но не искусственнорождённым. Засовы заскрежетали, и Гедимин сузил глаза — чинить этот механизм ему не хотелось, но и слушать, как его доламывают, было очень неприятно. «Чинильный рефлекс?» — невесело усмехнулся он.

— Назад! — в приоткрывшийся проём смотрели сопла бластеров, по три на каждой «конечности» экзоскелета. Гедимин отступил на шаг, и к его ногам шмякнулись два полных контейнера.

— Когда меня отпустят? — спросил сармат. Охранник испустил странное бульканье, бластеры качнулись — их сопла сошлись на Гедимине.

— Я делал свою работу, а меня ранили, бросили сюда и держали тут всю ночь, — продолжал сармат; ему удалось высмотреть под прозрачным щитком глаза охранника, и он заглянул прямо в них, прикидывая, сколько секунд человек сможет не отводить взгляд. Охранник вздрогнул.

— Грёбаный теск! Ещё откроешь рот, наглая слизь, и тебя ещё не так ранят, — он ударил кулаком по кнопке, и створка двери с лязгом вошла в пазы. Гедимин пожал плечами и подошёл к ограде галереи. Снизу тянуло холодным воздухом — главные ворота ангара открывались бесшумно. Зажёгся свет. Старший механик, повернувшись лицом к бригаде, распределял посты. Кто-то из ремонтников, увидев наверху Гедимина, помахал ему рукой.

Ворота приоткрылись снова, пропустив ещё одного сармата в оранжевом комбинезоне. Он, ни на что не отвлекаясь, сразу посмотрел наверх и выругался на языке Севера. Гедимин хмыкнул.

— Вчера всё прошло тихо?

— Тише некуда, — угрюмо кивнул Иджес, отходя к стене. Оттуда было лучше видно галерею, а пока в ангаре не начались работы, собеседникам не приходилось слишком громко кричать.

— Ты там цел? — Иджес пристально разглядывал Гедимина. Сармат потёр плечо — от вчерашнего разряда станнера осталось лёгкое покалывание в мышцах.

— Три разряда. Думать нечем, — пожаловался он, потирая висок. Иджес кивнул.

— Если не расстреляли, то выпустят, — сказал он без особой уверенности.

— Пока не выйду, ничего не делай, — предупредил Гедимин. — Меня обвиняют в диверсии. Ничего такого не было, но когда это мешало макакам?!

Дверь карцера лязгнула снова, ещё громче, чем в первый раз. В проём заглянул «Шерман».

— Выходи, теск. Руки за голову! Дёрнешься — сдохнешь.

Гедимин мигнул. Его выпустили из карцера, но непохоже было, чтобы собирались отпускать на свободу, — в коридоре, кроме «Шермана», стояли двое в лёгких экзоскелетах, и их оружие было направлено на сармата.

— Иди, — подтолкнул его один из охранников, становясь слева от него и опуская стальную «клешню» на левое плечо пленника.

— Гедимин Кет, механик базы «Волчья речка»… — «Шерман» за спиной говорил вполголоса, но сармат хорошо его слышал. — Неблагонадёжность, предельное неуважение к законам Атлантиса, провокации, дерзкое поведение и несколько недоказанных диверсий. Пару лет назад, кусок слизи, тебя пристрелили бы на месте. Но господин президент считает необходимым сохранять таже такие никчёмные жизни. Любая кирка и лопата полезнее и ценнее тебя, теск, но считается, что ты тоже нужен. Мэр Моранси разрешил дать тебе ещё один шанс. Мы переведём тебя в строгий карцер и посмотрим, на сколько часов хватит твоей наглости.

Снаружи разгорался рассвет, серое небо слегка порыжело по краям, напомнив Гедимину виденные в сети фотографии Марса. Роботы-уборщики ползали по улицам, смывая следы недавнего дождя и поглощая опавшие листья. Гедимина вели к обогатительному комбинату, и проходящие мимо охранники и немногочисленные сарматы оглядывались на него с удивлением и опаской.

— Меня пристрелили бы за проверку электрокабеля? — Гедимин хотел пожать плечами, но «броненосцы» держали его слишком крепко. Его толкнули в спину.

— Пошёл!

«Не верят. Странно,» — подумал сармат, сворачивая вместе с сопровождающими к проходной комбината. «Наверное, легенда не очень достоверная. Надо было лучше её продумать.»

Над комбинатом взвыла сирена, и Гедимин вздрогнул и напрягся — этот звук напомнил ему сигналы тревоги. Из проходной во двор, подгоняемые охраной и сторожевыми роботами, выбирались сарматы. Выгнали не всех — тех, кто, прийдя на работу, не успел разойтись по дальним помещениям, куда люди заходить боялись — но Гедимину показалось, что вышел весь комбинат. Он поискал взглядом знакомые лица и увидел в дальних рядах Хольгера. Сармат-инженер смотрел на него и растерянно мигал.