Синтез

— Айш-ш! — еле слышно зашипела Лилит, ещё крепче обхватив Гедимина; он почувствовал, как её зубы впиваются ему в плечо. Напряжение становилось нестерпимым, солнечное сплетение словно пронизали провода, раскалившиеся от пропущенного по ним тока, и жар волнами стекал к паху, но возбуждение не находило выхода. Сармат стиснул зубы и, не отпуская вырывающуюся самку, на ощупь сдвинул рычаг подачи воды. Сверху ударили холодные струи, и раскалённый ком в солнечном сплетении наконец разжался, напоследок скрутив всё тело серией мощных судорог. Гедимин, пошатываясь, шагнул от стены; сарматы расцепились, и Лилит, запрокинув голову, сползла вниз по гладким фриловым плитам. Она сидела, широко раскинув колени и тяжело дыша, хватала ртом воду и покачивалась из стороны в сторону. Гедимин устоял на ногах, но ещё чувствовал слабость. Напряжение разрядилось и ушло, пульсирующий жар в животе угас, и сармат провёл рукой по солнечному сплетению, выплеснув на кожу ещё горсть холодной воды. С тех пор, как стерилизация и высокие дозы облучения сделали паховые органы практически нечувствительными, основной очаг возбуждения перебрался выше, почти под рёбра, и сейчас, после разрядки, следовало хорошо охладить его, — Лилит уже устала, а других самок сегодня не предвиделось.

— Ну что, легче? — слабым голосом спросили с пола. Сарматка, остыв, села ровно и теперь деловито умывалась. Гедимин осмотрел себя — ничего, кроме испарины, его тело давно не выделяло, а её уже смыл душ.

— Хорошая разрядка, — согласился он, набирая воды в ладони, чтобы умыть лицо. — Встать можешь?

За его спиной послышались смешки. Он, вздрогнув от неожиданности, развернулся и увидел компанию филков. Секунду назад, как казалось сармату, душевая была пуста — между сменами ей редко пользовались — но, судя по ухмылкам и обрывкам фраз, эти существа наблюдали за происходящим довольно долго.

— А, вот это как делается, — сказал один из них, глядя на Гедимина и Лилит. — Сначала орган набухает, а потом сжимается.

— Раза в три, не меньше, — добавил второй. — Не знаю, каково это. Наверное, больно.

— Да, судя по ней — просто наизнанку выкручивает, — щёлкнул языком третий филк, кивнув на Лилит. Самка с резким выдохом поднялась на ноги и показала ему кулак.

— Эй, вы! Нечего пялиться, — она шагнула к филкам. Гедимин молча смерил их хмурым взглядом, и малорослые сарматы, осёкшись, попятились к выходу.

— Откуда их принесло? — недоумевал ремонтник минуту спустя, согреваясь под потоком сухого воздуха в предбаннике душевой. Филки исчезли, и куда они ушли, сармат не знал, но непохоже было, чтобы они зашли помыться.

— Да мало ли их в бараке… — Лилит уже успокоилась и только пожала плечами. — Не бери в голову, атомщик. Услышали звуки, зашли посмотреть.

— Помнится, их делали способными к спариванию, — задумчиво проговорил Гедимин. — Но это, кажется, новая партия.

— Да, судя по всему, это им в новинку, — ухмыльнулась самка. — Но мы их не позовём. Нам и так неплохо. О чём задумался?

Гедимин уже надел комбинезон и нагнулся, чтобы закрепить на ноге сапог, но остановился на полдороге и задумчиво сощурился.

— Тот стержень, который я буду делать… Кажется, я недостаточно учёл газовое разбухание. Что-то надо придумать.

Лилит хлопнула себя ладонью по бедру.

— Атомщик! Что ты прекратишь раньше — дышать или думать о реакторах?!

18 декабря 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Очередь на сдачу анализов выглядела длинной, но шла быстро, и уже через десять минут Гедимин подошёл к сармату-медику и подставил руку под кровезаборник.

— «Нова-одиннадцать-один», — привычно назвал он номер. Медик, закрепив на его предплечье устройство, молча пихнул локтём в плечо филка-санитара.

— «Нова-одиннадцать-один», — повторил тот. — Ты и номер «Нова-одиннадцать-три» были замечены за спариванием. Расстегни куртку до пояса.

Пока Гедимин изумлённо мигал, филк воткнул ему под рёбра тонкую иглу. Вторая инъекция была сделана в мошонку. Вещества не вызвали никаких особенных ощущений — только слабое жжение, быстро исчезнувшее.

— Завтра и послезавтра придёшь на повтор, — сказал сармат-медик. — Ещё раз почувствуешь симптомы гормонального отравления — повторим весь курс, но обычно одного хватает.

Гедимин снова мигнул.

— Отравление?..

— Ну да, последствия экспериментов покойного Джеймса, — криво ухмыльнулся медик. — Он ввёл вам слишком много мартышечьих гормонов — до сих пор успокоиться не можете. Сарматы не спариваются, это им ни к чему — и возбуждение у них не возникает. А гормональное отравление вызывает такую противоестественную тягу между самками и самцами. Это не в нашей природе, понял? Больше таким не занимайся. Особенно в душевой.

— Не лезь не в своё дело, — ровным голосом посоветовал ему Гедимин и пошёл к выходу. Медик только хмыкнул.

…Линкен выразительно поморщился и потянулся к шраму на затылке, но промолчал. Хольгер удивлённо мигнул.

— Вы с Лилит? Да ещё в душевой? Я думал, ты после того взрыва уже ничего не хочешь…

Гедимин пожал плечами.

— Лилит нравится. Сёстрам Хепри тоже.