Читаем Сёма полностью

Сёма

Рассказ написан на основе реальных событий.

Артём Петрович Рогозин

Современная русская и зарубежная проза18+

Сёма.


Непридуманная история.


В небе над тихим провинциальным городком парило майское солнце. Оно казалось огромным оранжевым воздушным шаром и щедро поливало своими лучами дома, улицы, дворы и молодую листву тополей и клёнов. Солнечные лучи проникали сквозь ветви деревьев и, достигая земли, образовывали причудливые рисунки из света и тени, в комнату девушки из открытой фрамуги доносился птичий щебет. Было уже тепло, но ещё не жарко – самая лучшая погода. Шли завершающие весенние деньки, у школьников заканчивался учебный год, мысли их уже запрыгивали в каникулы, они томились в предвкушении длинного, жаркого лета. В старых уютных кварталах регулярной застройки всё шло своим чередом – редкие прохожие сновали по тротуарам туда-сюда, проезжали иногда автомобили, воробьи чирикали, перепрыгивая с ветки на ветку, и ловили жучков…

Ночью прошёл мелкий дождик, поэтому с утра было особенно хорошо, городскую пыль прибило к мостовым и тротуарам, запах свежести бодрил и позволял дышать полной грудью. Район состоял из небольших двухэтажных домов на несколько квартир, покрашенных бежевой краской с коричневыми цоколями и серыми шиферными крышами, всё вокруг утопало в свежей зелени. Рядом с городком текла прозрачная хрустальная речка, впадающая ниже по течению в большое голубое озеро, окружённое могучими хребтами древних гор и вековыми хвойными лесами.

В последние выходные мая девушка перебирала в шкафу вещи, решая, что бы надеть – она собиралась сходить с мамой на рынок за покупками. Надену жёлтое платье, нет красное в горошек – думала она, нет с розочками. Внезапный порыв лёгкого весеннего ветерка хлопнул форточкой, и девушка обернулась в сторону окна, немного задержавшись взглядом, потом закрыла дверцу шкафа, подошла к окну и, открыв обе створки, свесилась через подоконник наружу, в задумчивости. Она всматривалась из окна второго этажа во двор, поверх деревьев в бесконечное голубое небо – что там за деревьями, за крышами, за бескрайним синим-синим морем майского неба? Что там за городом, за рекой, за полем, за лесом, за горами? Что за минутами, за часами, за днями? Что там ждёт?

– Лёля, ты скоро? – послышался голос мамы из прихожей – пошли уже, сколько можно собираться!

– Иду-у-у-у! – крикнула девушка, встрепенувшись и обернувшись вглубь комнаты.


***

Из дверей парадной одного из домов во двор вышли девушка и её мама, поздоровались с соседкой, выгуливавшей собаку, завернули за угол и оказались на улице. Перешли через дорогу и затем последовали по дворам соседнего квартала.

Цвела сирень. Её аромат пряный и густой окутывал окрестности плотной, почти осязаемой пеленой, слегка дурманя сознание, наверное, вблизи каждого куста атомов сирени было больше чем атомов воздуха – триллионы триллионов частиц заполнили окружающее пространство.


1

Выйдя из квартала, девушка с мамой продолжили свой путь, в направлении рынка, по одной очень спокойной улочке – более оживлённые улицы находились поблизости, параллельно этой, а здесь очень редко проезжали машины и ещё реже встречались прохожие. Девушка любила по ней иногда гулять. Между тротуарами и домами, с обеих сторон улицы, тянулись стройные ряды аккуратно подстриженных кустов акации, на которых желтели маленькие яркие цветочки, над ними иногда жужжали пчёлы и шмели. Яркая разноцветная бабочка, появившаяся непонятно откуда, села девушке на волосы, мама хотела её согнать, но Лёля сказала:

– Пусть посидит! – и улыбнулась.

– Когда поедете на озеро? – спросила мама девушку.

– Ближе к середине лета, – ответила девушка.

Бабочка посидела на волосах немного и улетела.

Эта улочка была очень красивая, впрочем, как и остальные в старой части городка, фасады домов украшали разнообразные детали, карнизы, пояски, виньетки, их было не слишком много и не слишком мало, самое оптимальное количество. Балконы консольные, обращённые в сторону улицы, и балконы с пилонами с торцов под которыми размещались террасы первых этажей, какие-то больше какие-то меньше, некоторые из них частично укрывались ветвями черёмухи и боярышника, растущих под окнами. Трапецевидные эркеры, выступающие из плоскостей стен, всё смотрелось не вычурно и не скучно.

Шагая по тротуару, девушка иногда посматривала на дома, на балконы, иногда на ярко-жёлтые цветочки акации, иногда задумывалась о чём-то. Вспомнила вчерашний сон, от которого она проснулась, когда ночной дождь шуршал по крышам и листве за окном, несильный ветер похлопывал переплётами окон, и слышались раскаты грома где-то очень далеко. От этой мысли её отвлекли звуки голосов детворы, донёсшиеся откуда-то из-за угла.

– Туда он побежал! – долетел до неё детский выкрик.

– Куда? – ещё голос.

– Туда на улицу! – ответил первый.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вдребезги
Вдребезги

Первая часть дилогии «Вдребезги» Макса Фалька.От матери Майклу досталось мятежное ирландское сердце, от отца – немецкая педантичность. Ему всего двадцать, и у него есть мечта: вырваться из своей нищей жизни, чтобы стать каскадером. Но пока он вынужден работать в отцовской автомастерской, чтобы накопить денег.Случайное знакомство с Джеймсом позволяет Майклу наяву увидеть тот мир, в который он стремится, – мир роскоши и богатства. Джеймс обладает всем тем, чего лишен Майкл: он красив, богат, эрудирован, учится в престижном колледже.Начав знакомство с драки из-за девушки, они становятся приятелями. Общение перерастает в дружбу.Но дорога к мечте непредсказуема: смогут ли они избежать катастрофы?«Остро, как стекло. Натянуто, как струна. Эмоциональная история о безумной любви, которую вы не сможете забыть никогда!» – Полина, @polinaplutakhina

Максим Фальк

Современная русская и зарубежная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее