Сион нечестивых (СИ)

— Который показал, что я люблю убивать? Дефрим, мне не нравится убивать! Совсем не нравится! — она так пылко начала об этом говорить, что даже сама почувствовала фальшь в своих словах. Торговец оказался прав, когда назвал ее убийцей. Ей стало не по себе. Ведь это не совсем правильно, что женщина несет смерть. Предназначение женщины — рождение, дарить миру новую жизнь, а не отнимать ее у кого-то. Иллка попыталась вспомнить свои ощущения в те моменты, когда нажимала на спусковой крючок пистолета или когда смешивала яд с пивом. Никакого удовольствия она явно не испытывала. Ее это немного успокоило: Дефрим не прав. Дефрим ошибается на ее счет. Хотя…Удовольствие… Нет, это можно было назвать чувством, что сделано какое-то важное и нужное дело. Она же не убивала случайных людей. Она защищалась. И защищала. Это — самооборона. А то, что она проходила успешно, так это милость Аллаха.

Дефрим продолжал улыбаться, наблюдая за ней.

— Что, видно, о чем я думаю?

— Да.

— Мне надо научиться скрывать свои чувства.

— Ты это умеешь. Никто бы раньше в деревне никогда не подумал, на что ты способна. Даже я не ожидал от тебя такого.

— Ну, мы с тобой толком и не общались. Изредка, по работе. И все.

— Башкиму, придурку, повезло с женой.

— Он считал иначе.

— Знаю. Жаловался постоянно на тебя.

— Так я и знала! Но надеялась, что он не станет ныть чужим людям.

— Но ведь он ныл.

— Дефрим, а ты бы женился на мне? — Иллка внимательно посмотрела на торговца, но тот усмехнулся:

— Нет.

— Потому что я уродина?

— Внешность тут ни при чем. Мужчина в доме должен быть один.

— Хочешь сказать, что нас было двое?

— Хочу сказать, что вы поменялись ролями.

Иллка подумала о том, что как-то странно разговор перешел на обсуждение ее личной жизни, а в памяти всколыхнулись воспоминания про редкие случаи, когда Башким выполнял супружеский долг. Она даже не покраснела от мысли о том, что ей очень хочется плотской любви. Она так давно не испытывала подобного. Но надо просто немного подождать. Все у нее получится. Она найдет мужчину, который полюбит ее.

— А почему нам не предлагают гражданство Косово?

— Решила сменить тему? — она кивнула. — Думаю, потому что этой стране и так тяжело. Я почитал и посмотрел, что живут здесь не намного лучше, чем жили мы. На них, единственное, упыри не охотятся, а так, здесь, тоже не очень приятное место.

— Дефрим, а если я попрошу у внешних, чтобы они оставили тебя вместе со мной, то ты согласишься?

— Не нужно, Иллка. Я не хочу участвовать ни в каких делах, которые связаны со стрельбой. Это не по мне. С меня довольно. Хочу просто спокойно пожить.

— А как же твои дети, Дефрим?

— Внешние разберутся с упырями, вот и узнаю.

Иллка пристально посмотрела на него:

— Не думала, что ты трус.

— Это не трусость. Это — здравый смысл. Я никогда не учился воевать, я умею торговать и что-т о делать руками. У внешних есть солдаты, у них есть дроны, у них есть ракеты. Чем я смогу им помочь?

— Но там же остались наши дети. Твои и мои.

— Остались. Мы знали, что они там останутся, когда решились на побег.

— Но внешние предоставляют нам шанс увидеть их снова.

— Когда они победят упырей, то мы их обязательно увидим, если только…. - он замолчал.

— Если только они живы, — закончила она.

— Да. Упыри могут выместить на них свою злобу. Если они убили мать Солано, то что для них дети корма?

— Может, они не станут этого делать из пренебрежения?

— Я тоже на это надеюсь. Молю Аллаха.

— Ты рвешь мне сердце.

— Извини.

Она решила вернуться к себе. Разговор с Дефримом укрепил ее уверенность в том, что она приняла верное решение. Да какая мать откажется от такого предложения? Мужчинам не понять: они не настолько привязаны к детям. А вот она постоянно о них думает.

Дефрим неприятно удивил ее своим решением. Она не ожидала, что он откажется. Не ожидала она и того, что Ринор устроит дурацкий и бессмысленный побег. Она совершенно не разбиралась в людях. Чувствовала, что те хотят совершить что-то, но что именно предугадать не могла. Ей нужно будет как-то научиться «читать» других людей. Это ценный навык. Ей его прежде приобрести не представлялось возможным, но теперь она имеет все возможности для этого.

Иллка села за столик и отломила кусочек шоколадной плитки. До перехода она только один раз в жизни пробовала шоколад, покупать который считалось непозволительной роскошью. А здесь его можно было есть совершенно свободно, при том даже доктора советовали обязательно включить его в рацион. Не очень много, но советовали. Иллка успокаивала себя их советом, но явно превышала рекомендованный объем.

За время проведенное в центре она поправилась. И раньше не отличалась особой худобой, а сейчас за полтора месяца отсутствия физических нагрузок и обильной еды она из крепкого бочонка превратилась в огромную бочку. И прежде она прекрасно понимала, что выглядит не очень привлекательно, но теперь стала просто отталкивающей.