Сирахама

Наконец глаза удалось продрать. Вверху — белый потолок. Ничего интересного. А, нет… вот очень миленькое женское личико с точкой между бровями. Индуска? Откуда тут индуски? Да еще и кастовые.

— Слышишь меня? — Ласковый певучий голос.

Ему захотелось ответить утвердительно, но получилось только что-то прохрипеть и попытаться кивнуть. Попытка была засчитана. Индуска улыбнулась и обратилась к кому-то, кого видно не было:

— Какой сюрприз, Рогатенький! У тебя теперь не Дикарь, а два в одном! Точнее, половинка и половинка. Как говорит один мой знакомый: «ну я таки вас поздравляю, молодые-красивые»! Хи-хи-хи…

В поле зрения — впору испуганно вздрогнуть — появилось новое лицо. Мужчина. Страхолюдина. Огромный. Лицо, будто из камней составлено. Камней острых, неровных, неотесанных:

— Имя?

— Т… Томми… — С трудом получилось выдавить из пересохшего горла.

Рядом тут же нарисовалась еще одна женская… точнее девичья головка — смугленькая, черноволосая, улыбчивая и любопытная — губ коснулась трубочка и в рот полилась вода.

— Томми. — Повторил мужчина и удивился. — И все?

Трубочку с водой буквально отобрали.

— Не помню. — В душе поднималась паника. — Не помню! Шли по отрицаловке. Триста десять метров. — Ему хотелось выговориться. — Джошуа костыль выронил… или карабин… или это Генри выронил? — Яркая картинка воспоминаний. — Я же всех мог сдернуть! Если я сорвался, то они — тоже! Сзади Мари шла! И Генри! Что с ними? Как…?

— Успокойся, — Ласково пропела женщина, возложив руку на лоб… какая приятная теплая ладонь!

— Тирауит Кокин. — Сказал мужчина. — Тебя звать Тирауит Кокин. Договоритесь. Как-нибудь. Сегодня убивать тебя не буду! Тебя уже наказать…

«Тирауит Кокин. И как это… выговорить? Это ж — язык сломаешь! И что из этого имя, а что — фамилия? И какого черта я тут делаю? Меня так о камни приложило? Может, меня разыгрывают?»

Но знания ленивыми рыбами уже всплывали на поверхность сознания, мелькали образы, ноги и руки стали мелко подрагивать, реагируя на картинки и переживания… Сознание стало меркнуть.

Он почувствовал, что засыпает.

— Мать Наша — такая шутница! — Послышались сквозь полудрему слова женщины.

— Не Мать ваша, а шутник… ваш. Мать его…

* * *

Нет приятней пробуждения, чем когда тебя ласково гладит по голове и спине кто-то любящий и нежным голоском воркует: «Кенчи… пора вставать!»

А уж когда ласковые поглаживания постепенно перемещаются ниже, становятся интимными и подбираются к… м-м-м…

— Охаяси-сан, — Раздался голос откуда-то сбоку. — Мы с Ниони-сан, конечно, люди широких взглядов, но… мы вам не мешаем своим присутствием?

Козел! Урод! Мог бы и промолчать, мудила инопланетная!

— Ара-ра… простите-простите, Харуо-сан! — Язвительный голос Мисаки совсем рядом, надо мной. — Не хотела подвергнуть ваше целомудрие такому испытанию! Кто ж знал, что упаковочки презервативов по двести тысяч иен за штуку вы таскаете с собой только в финансово-экономических целях… Простите-простите-простите!

Гладить меня, увы, перестали — так что пришлось открывать глаза.

Знакомый пол раздевалки Синего сектора. Опять лежу на животе на знакомой массажной кушетке. Голый. Укрытый широким полотенцем. Рядом стоит Мисаки, а Ниидзима и Дайя — сидят рядышком на диванчике. И тянут какой-то напиток из одной банки двумя соломинками… романтики. На столе перед ними все так же красовался пустой стакан, из которого я перед боем выпил двести грамм водки.

А за дверью раздевалки, еле сдерживая эмоции, но — все равно вспыхивая ими, стояла…

«Оп-па… Старик, что делать?!»

«По обстановке, Малыш… Видимо, попадалово — это наше нормальное состояние!»

— О! Очнулся! — Обрадовалась Мисаки. — Поваляешься еще или все-таки перестанешь симулировать и соизволишь одеться и встать? Или — встать и одеться?

— Еще поваляюсь… тут безопаснее…

— Безопаснее? — Озадачилась Мисаки. Ниидзима и Дайя тоже заинтересовались. — Что-то не поняла я тебя…

Я не стал им говорить, кто стоит за дверью. Главное, что это была не Ренка.

По раздевалке прошелся слабый ветерок:

— Ара-ра, Кенчи! — Миу Фуриндзи уже стояла возле буфета и с интересом рассматривала содержимое. — Какой сервис! А почему меня не пригласили?

Вспышка удивления от Мисаки и Дайи… а от Ниидзимы — еще и опаска.

Мисаки была сильно удивлена появлением Миу. Удивлена и раздосадована… Ясно: видимо, рассчитывала на единоличное пользование мною сегодняшним вечером… Впрочем, я же ей не объяснял, почему без присутствия Миу или Сигурэ постельные утехи для кого-то из нас могут закончиться плачевно… хоть и контролирую я себя все лучше и лучше.

Вчера, например, Сигурэ не пришлось вмешиваться, хоть и находилась постоянно где-то рядом. Но, честно скажу, необходимость тратить силы на контроль в процессе… убило примерно две трети удовольствия от этого самого процесса. А знание о том, что кто-то присматривает — убило оставшуюся треть… тем более, что делала это очаровательная мастерица оружия. В общем, все условия для извращенцев!