Сирахама

— Нет, конечно! Ты чего! Никто ее не изгонял! Но она пленница. А пленница-Дракон — это довольно щекотливое положение. Только изменение ее семейного статуса может как-то изменить ситуацию. Но ты ведь не захочешь делать ее Старшей женой, если я что-то понимаю в этой жизни?

— И что мне с ней теперь делать, Ма-сэнсэй?

— А что обычно делают с хорошенькими пленницами, Кенчи?

— Получают за них хороший выкуп?

— О! Я таки воспитал достойного ученика! Правда, Драконы вряд ли в ближайшее время захотят ее у тебя забрать. Они тебе, скорее, еще и доплатят за то, чтобы она оставалась у тебя.

— Я хочу подумать, Ма-сэнсэй.

— Конечно, Кенчи. Правда, в ближайшие несколько часов это у тебя вряд ли получится.

— М?

— Минут через пять тебе придется заниматься тем, чем обычно занимаются все НОРМАЛЬНЫЕ гаремо-владельцы — утешать, мирить и приводить в хорошее расположение духа. Управлять психологическим климатом в отдельно взятом маленьком коллективе… Так что, прими мои соболезнования, Сирахама-кун!

Глава 16

«Мы сидели и курили. Начинался новый день…»

Эта строчка, не имеющая никакого отношения к происходящему, крутилась в голове.

Во-первых, не «сидели»… точнее, сидели не все, а только девочки — мальчики лежали, как и предписано настоящим «нормальным гаремо-владельцам»… Как ежики: на пузе и вверх иголками. Кэнсэй перед тем, как уходить, накинул простыню на задницу… Наверно, для того, чтобы видом мужских голых ягодиц не смущать непривычную пока еще дракошку-Мисаки (а насчет Миу и Ренки у меня были о-о-огромные сомнения… Грызли меня подозрения, что чьи-то ягодицы исследованы любопытными девицами вдоль и поперек!)

Во-вторых, не «курили», а молчали. Нехорошо так молчали. Напряженно и настороженно.

В-третьих, «новый день» не начинался — был вечер. Даже ближе к ночи. Правда, окружающий мир в очередной раз изменился, явив свою новую грань — так что в каком-то метафизическом смысле, да, «новый день» все-таки «начинался».

А я даже встать не мог, чтобы обнять, по головам погладить или еще что… Не потому, что смущался собственной наготы, а потому что не мог. Ноги и руки были надежно парализованы добрым, но коварным рефлексотерапевтом Ма Кэнсэем. Учителя подстраховались на случай остаточных эффектов от моих активаций. Видимо, опасались изнасилования. Которое, строго между нами, заслужили. Особенно, одна мастерица всяческого оружия…

Распределились показательно: справа от меня Миу с Ренкой, а слева — напряженная и ощетинившаяся «дракошка»-Мисаки.

— Реночка… — Позвал я.

— Да, Кенчик? — С готовностью отозвалась Ренка, больше других страдающая и испытывающая невыносимые муки от столь долгого молчания.

— Убери, пожалуйста, пару иголочек из уха… чешется — сил нет.

— А сам?

— Лениво мне…

— Хм-м-м…

— Реночка, иногда будущему мужу тоже требуется ласка и внимание будущей жены… И ее помощь.

Короткий укол удивления со стороны дракошки Мисаки. Ну да, откуда ж ей знать про эти страсти Редзинпаку?

— У меня такое подозрение, Кенчи… — Ладошка Ренки поползла по внутренней стороне бедра вверх. — Что иголочки эти — не просто так… — Ладошка добралась до паха. — Хм… та-а-ак… ага… а если вот та-а-ак… ага… понятно. Тебя парализовали — никакой реакции… Как предусмотрительно! Помня обстоятельства нашей первой встречи — более, чем оправданная предосторожность!

Пальчики Ренки переместились по спине вверх, осторожно огибая места установки иголок… судя по всему, девушка внимательно осматривала узор, составленный этими иголками.

— Нет, Кенчи, я не уберу иголочки. Если тебе их поставили — значит, так надо. К тому же, я думаю, что парализует тебя одна-единственная иголка из того десятка, что я вижу у тебя на спине. Ну, или две. Следовательно, снимать придется все… А это может быть опасно для твоих каналов Ци. А за здоровьем жениха, как ты только что правильно заметил, я должна следить очень внимательно! А хочешь, я тебя по спинке поглажу… или по голове. — И, действительно, начала гладить… и, спустя минуту, добавила непонятное. — О! Миу! Так тоже действует! Рекомендую!

И вот — меня гладят уже в две ладошки! Я посмотрел в сторону Мисаки и успел увидеть, как она прикладывает титанические усилия для того, чтобы глаза не были такими кавайно-огромными…

Вот так… Можно было бы, конечно, очень сильно попросить Миу, но я и сам не был уверен в безопасности извлечения иголок. А с Ренкой — с ней хоть надежда была на то, что она в этом разбирается… Их же в какой-то последовательности надо извлекать, по-особому — одни быстро выдергивать, другие медленно, третьи, вращать по часовой стрелки, четвертые — против… Или это имеет значение только при установке?

— Охаяси-сан? — Позвал я.

— Сирахама-сама?

В эмоциях девушка была гораздо спокойней, чем тогда, в «европейской гостиной», но, все равно, до удовлетворенности своим положением там было еще очень и очень далеко. Но хоть прошли паника и мысль о том, что все это — сон!