Сиреневые ивы

На КП, несмотря на поздний час, шла напряженная работа. В большой палатке, вокруг макета местности, собрались офицеры штаба бригады, командиры танковых, мотострелковых и минометного батальонов. Ждали прибытия командира 24-й гвардейской танковой бригады. Полковник Борисенко нетерпеливо поглядывал на часы - время очень дорого. "Что-то запаздывает Вениамин Павлович!" - "Еще пять минут", - ответил майор Бочинский, однако Борисенко не успокаивался. Наконец послышался рокот мотора, лязг гусениц, а через минуту в палатку вошли трое танкистов в кожаных куртках и шлемах. Первый - это был командир танковой бригады, любимец корпуса гвардии полковник Рязанцев, - подошел к Борисенко и, чуть улыбнувшись, певуче заговорил: "Заждались, Григорий Яковлевич? Я был уверен, что вы используете эту ночку для атаки. Чувствую - не ошибся. Мы тоже готовы. Осталось только согласовать..."

Майор Кривопиша пригласил двух других танкистов садиться, и один из них - командир танка комбрига гвардии лейтенант Хазипов устроился рядом со мной. Мы тотчас познакомились, и он стал рассказывать мне о последних боях под Медеревом. Глаза его разгорелись, когда он рассказывал, как танковая рота под командованием старшего лейтенанта Иксара, ведя разведку, обнаружила в движении одиннадцать "тигров". Иксар пристроился им в хвост и, когда "тигры", одолевая подъем, стали хорошими мишенями, скомандовал: "Огонь". Буквально за полминуты два "тигра" были сожжены и два разбиты. Рота не потеряла ни одной машины, Назип (так звали моего нового знакомца) смеялся и потирал руки, вспоминая этот бой...

- Пока лейтенанты знакомились и беседовали о боях, был

принят план совместного наступления, - пояснил Рязанский.

Сводился он к тому, чтобы силами мотострелковых батальонов

при поддержке танков и артиллерии овладеть опорным пунктом

гитлеровцев - селом Вершацы, что в десяти километрах южнее

Чигирина. Если гитлеровцы контратакуют танками, стремясь

отсечь войска, захватившие село, - встретить их огнем

артдивизиона гвардии капитана Деревянко и батареи

противотанкового дивизиона Неверова. Связав фашистов таким

образом, нанести сильный фланговый удар танками двадцать

четвертой бригады, разгромить отступающего противника и на

его плечах, ворваться в Чигирин с юго-востока. В то же время

танковый полк (тот самый, где начинал фронтовую службу

Овчаренко) вместе с мотострелками, самоходной батареей

СУ-восемьдесят пять и двумя батареями противотанкового

дивизиона должен обойти Чигирин с запада. Это было особенно

важно потому, что город с юга прикрывался сильными

оборонительными позициями фашистов и атака могла

захлебнуться.

Прощаясь, начальник политотдела 24-й бригады гвардии капитан Сербиченко и Хазипов пригласили Кривопишу и меня побывать у них в гостях. Мы согласились, и я с сожалением подумал, что едва ли у нас выпадет для этого время. С сожалением потому, что мне очень понравился Назип.

Часа за полтора до рассвета вся наша оперативная группа во главе с комбригом вышла на НП, спрятанный в самой кромке леса. Разбушевался ветер, он пронизывал меня до костей. Телефонисты поеживались над аппаратами в своих плащ-палатках. Пока вся радиосвязь - на прием. Гитлеровцы реже стали бросать осветительные ракеты, полагая, видимо, что опасное для нападения время ночи миновало. Майора Кривопишу то и дело вызывали к телефону - части бригады докладывали о готовности к атаке.

По телефонным проводам и радио улетела долгожданная команда, прошло томительных двадцать минут, но ничего не изменилось в расстилавшемся перед нами черном пространстве. "Режим" фашистских ракетчиков и дежурных пулеметчиков все тот же. Нервничает полковник Михайленко. Наконец он обращается к комбригу: "Разрешите запросить комбатов, в чем дело". - "Не надо! Молчат - значит все идет нормально". Внезапно поведение немцев резко изменилось. В районе села Вершацы вспыхнули десятки осветительных ракет. Но бросали их гитлеровцы не в сторону фронта, а на фланги и даже в тыл своего расположения. Фейерверк быстро разросся, и вскоре над всем пространством от села Вершацы до Чигирина заполыхал трепетный, мертвенно-бледный свет. До нас донеслись удары орудий, пулеметная стрельба, разрывы мин. В Вершацах вспыхнули пожары. Командиры батальонов доложили, что им удалось внезапно окружить село и теперь они очищают его от гитлеровцев.

Наступило хмурое декабрьское утро. Последние фашисты, оборонявшие село, сдались в плен. Батальоны перестраивались для наступления на Чигирин. Вот прошли на запад танки нашего полка.