Сиреневые ивы

И в бою уральская девушка совершила подвиг, который стал прологом ее нового, человеческого подвига.

Очнулась она в госпитале. От белизны стен, от непривычной тишины вначале ее охватило изумление. Мария осмотрелась. Синее солдатское одеяло сползло с кровати. Хотела поправить его, приподнялась, и тогда обожгла боль, потемнело в глазах... У нее не было ног...

Сменялись госпитальные дни, недели, и лишь одна мысль сверлила мозг: "Ну полежу еще месяц, два... А дальше что? Дальше как? Ведь мне только двадцать второй год..." - Мария накрывалась с головой одеялом и плакала. Жизнь, казалось ей, зашла в тупик. Одно утешало: за брата с врагом рассчиталась - не один фашист нашел конец под гусеницами ее танка. А за ее беду рассчитаются боевые товарищи. Но как жить дальше ей-то самой?

Друзья появились в палате внезапно. Приехали из учебного полка, где проходила она курсы механиков-водителей. Узнали о ее судьбе и воспользовались тем, что полк располагался сравнительно недалеко от госпиталя, в котором лечилась Мария. Жадно слушала она их рассказы о сослуживцах, о том, как воюют воспитанники части, о новых, усовершенствованных танках - каждая подробность была ей интересна и важна. Под конец гости заявили:

- Майор Хорин велел непременно привезти тебя к нему, поскольку сам он приехать не смог.

У Марии на глаза навернулись слезы благодарности. Майор Хорин был первым ее командиром.

В несколько дней Мария преобразилась. Ее буквально ни на день не оставляли в одиночестве с тяжелыми мыслями, она почувствовала себя вновь вовлеченной в большую, напряженную жизнь. Друзья заказали ей специальные протезы, и она стала учиться ходить,

Как-то заглянул командир соединения.

- Ну-ка, дочка, собирайся, поедем в театр...

Больше всего радовалась Мария, когда заглядывал ее бывший командир майор Хорин, сделавший для нее много доброго. Однажды он сказал;

- Вот что, Марийка, ты скоро совсем поправишься, и мы думаем, куда тебя устроить. Решили сделать модисткой. Сошьешь нам кителя по заказу к празднику Победы.

Мария упрямо сдвинула брови:

- Я пока солдат, товарищ майор, солдатом и останусь хотя бы до конца войны.

Майор промолчал, только пристально взглянул в нахмуренное лицо девушки. Он знал характер своей воспитанницы. Чего доброго, снова заручится поддержкой Председателя Президиума Верховного Совета! Ведь поверил же Михаил Иванович, что эта девчонка способна овладеть танком и громить врага. Поверил и не ошибся. Почему бы еще раз не поверить в нее?..

Марию Лагунову зачислили в полк телеграфисткой. Снова училась и служила. Служила на совесть, никогда не жалуясь на трудности, не прося для себя никаких поблажек и привилегий.

Лишь в сорок восьмом году Мария Лагунова уволилась из армии. Приехала в Свердловск, стала работать контролером ОТК на фабрике. Здесь встретила она Кузьму Яковлевича Фирсова. Оказалось - старший сержант Фирсов воевал в тех же местах, что и Мария. Они часто вспоминали бои, в которых участвовали, товарищей. Дружба молодых людей выросла в любовь, они поженились...

Когда родился первенец - сын Николай, Марии Ивановне пришлось оставить работу и уйти на пенсию. Потом появился второй сын, Василий. Даже со своей семьей ей было нелегко управляться, однако каждый, кто обращался к фронтовичке за помощью, советом, поддержкой, непременно находил их. С детства Мария знала, как много вокруг хороших людей. Они помогли ей выстоять душевно в самое тяжелое время, их помощь она чувствует рядом и теперь, и всей своей жизнью доказывает, что и на ее плечо можно опереться.

Вот и письма, которые выложила перед нами Мария Ивановна, - тоже и общение с людьми, и взаимная поддержка, и проверка себя в жизни. Сколько бы писем ни приходило, на каждое Мария Ивановна отвечает, вкладывая в слова всю душу. Потому что как не ответить вот на это, пришедшее из Краснодона?

"В годы войны мой сын, Геннадий Лукашев, был членом подпольной организации "Молодая гвардия". Он погиб вместе с товарищами. Когда наши войска вступили в город, нам, родителям, пришлось вынимать тела своих детей из шурфа э 5. 1 марта 1943 года мы похоронили их в братской могиле...

Милая Мария Ивановна! Я высылаю Вам самое дорогое, что у меня есть, эту фотографию. Посмотрите на моего сына, ему было тогда 18 лет".

В начале войны Марии Лагуновой было на год больше. Теперь у нее самой двое сыновей. Как же не понять ей чувства матери, приславшей такое письмо! Как не поддержать - хотя бы простым, сердечным словом душевные силы в ней, которыми она, в свою очередь, поделится с другими людьми! И, конечно, особенно дорого прочесть в ответ на свое слово вот такое:

"Я узбекский хлебороб. Мать моя умерла в годы войны. Отец был на фронте. Но я не рос сиротой. Меня воспитывали добрые люди. Теперь я в армии. Учусь и служу так, чтобы всегда быть готовым защитить Родину от нападения любого агрессора. Я люблю Вас, как родную мать, горжусь Вами, беру с Вас пример".