Сиреневые ивы

Две недели назад им выпала ответственная задача с боевой стрельбой. Глебов, занятый звеном, не особенно тревожился, что малоопытному лейтенанту придется вести огонь в тяжелейших условиях - в горах, в дыму, в совершенно незнакомой зоне, да еще по малозаметной цели. Он рассчитывал сам сделать для такого случая все девяносто процентов общей работы экипажа: Лопатину, мол, останется только нажать кнопку огня, когда вертолет выйдет на объект. Обстановка оказалась сложнее, чем ожидал командир звена: ко всем бедам примешался нежданный туман. Лопатин так и не опознал тщательно замаскированную мишень, а Глебов понял, что залпа не будет, когда уже пора было выводить вертолет из атаки. С холодной расчетливой яростью, на мгновение затянув атаку, он сам успел поймать цель перекрестием визира. Реактивные снаряды накрыли объект, их разрывы облегчили стрельбу другим вертолетчикам, но командирский экипаж большую часть боекомплекта привез назад, и стрельба его была признана удовлетворительной. Такая оценка для летчиков вообще малоприятна, а тут еще выходило, что экипаж командира звена в огневой подготовке самый слабый. Как ни скрывал досаду капитан, Лопатин уловил ее.

После разбора в палатку, где Глебов уединился со своими делами, неожиданно вошел Лопатин.

- Разрешите обратиться, товарищ капитан?

Он достал из планшета и протянул командиру сложенный листок. Глебов развернул, немного удивился. Это была рекомендация в партию, которую он накануне написал Лопатину.

- Что-нибудь не так? Секретарь не утвердил?

- Да нет, все в порядке, еще раз вам спасибо, но вы ее возьмите пока назад... В общем, не оправдал я вашего доверия.

Глебов даже растерялся.

- Ну-ка садитесь...

Не глядя на лейтенанта, перебирал бумаги и карандаши, словно что-то искал. Случай выпал необычный, Глебов не знал, с чего и начать. На миг возникло злое желание спрятать листок в карман: "Вы свободны, лейтенант Лопатин". Но перед ним сидел его подчиненный, член его экипажа - человек, за которого Глебов отвечал не только перед начальниками и собственной совестью, но и перед ним самим, поэтому, сдерживаясь, сказал:

- Вот уж не думал, что в моем экипаже есть паникер. Один раз споткнулся - уже истерика,

- Да нет, товарищ капитан, - потупился Лопатин. - Дело не в том.

- А в чем? Испугался, что на собрании припомнят нынешнюю стрельбу и откажут? Или рекомендующие затребуют рекомендации назад... Так лучше уж подстрахуюсь, да и верну их сам?

- Да нет же, товарищ капитан, не в том дело!

- Так в чем? - Внезапно накаляясь, Глебов встал из-за стола. Усталость и неприятность на стрельбе все-таки сказались. - В чем, я вас спрашиваю?! Под настроение можно от многого отказаться, но от этого!.. - Он потряс листком, положил на стол, тяжко прихлопнув ладонью.

Хмурый лейтенант стоял перед командиром навытяжку, хотя разговор шел неслужебный.

- Вы не поняли, товарищ капитан, извините... В общем, я подумал вы жалеете, что меня рекомендовали, Ведь у меня и раньше не все гладко шло, а теперь и вовсе... В общем, не хочу, чтобы вы жалели о рекомендации.

Словно оттолкнув нечто неприятное, Глебов сел и, глядя в замкнутое лицо молодого офицера, от души рассмеялся. В свои двадцать шесть он считал себя несколько молодым для командира звена, и вдруг обнаружил, что перед ним - просто мальчишка. И сразу почувствовал себя бывалым и умудренным. Это оказалось даже приятным.

- Садитесь, Федор Иваныч. - Он, кажется, впервые тогда назвал Лопатина по имени и отчеству, как бы уравнивая его с собой в опыте жизни. - Знаете, Федор Иваныч, вы меня ведь обидели. Если бы я рекомендовал вас на одно какое-то серьезное задание, может быть, я сам отказался бы сегодня от своей рекомендации, пока не подтяну своего подопечного. В неудаче моих просчетов не меньше, чем ваших. Тем более что у нас на двоих одни крылья, одна броня, одно оружие, мы - экипаж, а командир экипажа обязан лучше всех знать его силу и слабость, в ком бы и в чем бы они себя не проявили... Но в вас я верю как в летчика и человека и рекомендую вас в партию не на день, не на год - на всю жизнь. На всю жизнь, понимаете! Я верю, что, если удвоится ваша ответственность перед людьми, вы не только это выдержите, вы вдвое быстрее станете таким человеком, которому можно доверить любое большое дело. - Глебов снова встал, заходил по палатке. - И вот что еще скажу вам. Если бы сегодня все наше звено не выполнило боевого задания, я взял бы эту рекомендацию назад. Но не потому, что именно вы недостойны моего доверия, в потому что сам я, командир звена, был бы недостоин рекомендовать в партию людей, которых не научил главному делу. Вы меня поняли?

- Понял, товарищ капитан, извините...