Сиреневый туман, любовь и много денег

— Так как насчет кофе? Будете? К сожалению, могу предложить только «Якобе».

Не дождавшись ответа, Роман вышел из комнаты.

* * *

«…Где Бекасов? Где он, я вас спрашиваю?

— Вы спрашиваете, а отвечать не даете. Бекасов у нас.

— Что вы говорите! Это точно?

— Абсолютно. Скорпион работает с ним на второй точке. После проверки он ликвидирует материал, и можно будет забыть о нем.

— Да, пожалуй… Хотя я попробовал бы еще раз поговорить со Слоном…»

Глава 4

ЦЕЛЬ ОБСТРЕЛИВАЮТ С ДЕТСТВА

Несмотря на строгую табличку: «Закрыто», в кафе «На нарах» было тесно, как в известных питерских «Крестах». В зале случайных посетителей не было — только свои, салтыковские. Несколько минут назад в кафе появились Буль и Мюллер, вернувшиеся с операции «Жы». Их рассказ о погроме в «Желтом веке» был встречен овациями, упоминание о геройской гибели Читы — тяжелым минутным матом. Буль-мюллеровский доклад, выдержанный в исключительно нецензурном стиле, из соображений гуманности здесь не приводится.

После очередной порции «бля-хераков», сопровождаемых всеобщими «ништяком» и «…ездецом» у входа в кафе раздались два негромких хлопка, и стоявшие на входе бандиты Торец и Гад рухнули на пол. Обернувшиеся на шум падающих тел салтыковцы увидели в ярко освещенном солнцем проеме двери темный силуэт человека с пистолетом в руке. Человек поднял руку и быстро выстрелил еще несколько раз в зал, ни в кого особенно не целясь. Двое из присутствующих на собрании завопили благим матом, остальные залегли, доставая по ходу пьесы оружие.

Стрелок, не дожидаясь ответной стрельбы, сделал шаг в сторону и исчез из поля зрения посетителей кафе.

После секундного замешательства половина находившихся в зале бандитов бросилась к выходу. В дверях они замешкались, мешая друг другу, и успели только увидеть багажник неторопливо удаляющейся ярко-красной купешки «BMB-Z3».

Напрасно кто-то из салтыковской братвы пытался крикнуть, что это подстава. Через несколько секунд четыре машины, завывая двигателями, помчались вдогонку за стрелком.

Впереди всех мчался по колдобинам и выбоинам «Опель „Омега"», за рулем которого сидел некто Терентий, по метрикам Коля Терентьков.

За «опелем» Терентия следовала зеленая «Нива» с затемненными стеклами. Этот автомобиль был отобран у одного любителя рыбной ловли, который неосмотрительно протаранил на перекрестке гнилую «девятку» с салтыковцами. Следом за экспроприированной «Нивой» мчались две одинаковые «восьмерки» цвета мокрого асфальта, купленные Салтыковым для служебных надобностей. Всего в машинах, преследователей «БМВ» сидело двенадцать человек.

Водителем «БМВ», за которым гнались салты-ковцы, был Шварц. Он не торопился отрываться от преследователей, проехал Зубриловский проспект и свернул в сторону Центра. Все шло по плану. Преследователи держались в сотне метров за ним и пока не отставали.

Доехав до Полевой, Шварц, не снижая скорости, повернул направо прямо перед носом у выезжавшего из-под железнодорожного моста «Икаруса». Водитель «Икаруса» нажал на тормоз и нецензурно выругался вполголоса. Громче было нельзя, потому что в салоне сидели тридцать два пассажира и экскурсовод. Вывернув на Полевой, Шварц посмотрел в зеркало и увидел, как перед остановившимся автобусом одна за другой выскочили три машины с преследователями, четвертая никуда не выскочила, врезавшись в опору моста.

Шварц усмехнулся и нажал на газ.

На одном из перекрестков с «Нивы» слетел декоративный колпак и, высоко подскакивая, покатился в сторону. У ларька на остановке стоял бомж, который в это время подносил к губам бутылку пива, купленную на выпрошенную у прохожих мелочь. Подскочив в очередной раз, колпак ударил алкаша по запястью, от неожиданности тот выпустил драгоценную бутылку из ослабленной многолетним пьянством руки, и она, подчиняясь закону всемирного тяготения, упала на асфальт. Раздался звон, и драгоценная влага разлилась среди плевков и окурков. Потрясенный алкаш застыл на месте, и горечь нелепой потери легла на его сильно помятое жизнью лицо. Это была еще одна жертва беспредела, творившегося в городе в эти дни.

В ста пятидесяти метрах за злополучным перекрестком, на котором статуей Скорби застыл городской бомж, происходили аварийные работы по замене кабеля. Правая сторона проезжей части была разрыта до самых рельсов. Нетрезвые работяги в грязных оранжевых жилетах, сиплыми голосами комментируя свои действия, ковырялись в небольшом, глубиной метра полтора, котловане и вокруг него. На самом краю ямы стоял трактор «Беларусь», из кабины которого высунулся экскаваторщик с «беломориной» в зубах. По части алкогольного опьянения он не отстал от своих пеших коллег и с высоты кабины давал им разнообразные интересные советы.