Сиреневый закат

– Я думаю она ещё будет ходить, Рэйчел. Ты сделала ей обезболивающий укол?

– Все как вы велели, Доктор Браун.

– Отлично, в четыре часа я зайду к ней на обход.

«Тук-тук-тук» раздалось в дверь, и я резко открыла глаза. В палату вошел мужчина средних лет в белом халате и с историями болезней. У него были светлые волосы и ангельски-голубые глаза. Я подумала, что ему лет сорок на вид, у него была очень приятная внешность, отчего на душе стало чуточку спокойнее.

– Добрый день, меня зовут доктор Браун, я ваш лечащий врач.

– Странно, – подумала я, мне как раз это и приснилось, что моего врача зовут доктор Браун.

– Добрый день, доктор! Скажите, какие у меня шансы на выздоровление? – я помнила про разговор из сна, где говорили про шестьдесят процентов.

– Ну-у-у, – протяжно ответил доктор, – шанс есть всегда. Шестьдесят процентов это очень хорошие показатели. Тем более с такими переломами, как у вас, на моей практике выздоравливало и все девяносто процентов.

«Что-о-о? Шестьдесят процентов? – подумала про себя я. – Этого не может быть. Я ещё и сошла с ума. Ударилась головой и теперь мне снится непонятно что». Я не могла для себя определить, что меня шокировало больше, мой вещий сон или эти жалкие шестьдесят процентов того что я смогу полноценно ходить как все нормальные люди.

Прошло две недели. Мои боли потихоньку начали меня отпускать. «Сегодня среда, – подумала я, – завтра четверг, потом пятница и выходные. На улице все будут гулять, и радоваться жизни, а я…, а я…» Я закрыла ладонями лицо и заплакала.

Моя жизнь не была нормальной, с самого начала все шло наперекосяк. Наверно вам нужно рассказать, как все было. Меня зовут Элеонора (сокращённо Лора) мне тридцать два года, у меня нет детей и я не замужем. Меня забрали из детского дома в России, когда мне было три года. То есть, чисто теоретически, я Русская, но живу в Америке, сколько себя помню. То, что у меня Русские корни знают только мои приемные родители. Они не стали распространяться в школе или где-то ещё, что я приемный ребёнок, и я им очень благодарна за это. Ведь Американцы, мягко говоря, недолюбливают Русских, и считают эту страну «агрессивно-недоразвитой». Я никогда не интересовалась, кто на самом деле мои родители, ведь они меня бросили. Даже если с ними что-то случилось, меня же могли удочерить их родственники. Хотя я не знаю, и никогда не узнаю правду, поэтому гадать можно очень долго. Когда я окончила университет, родители подарили мне маленькую квартирку в Бруклине и позволили жить совсем самостоятельно, от этого меня берет неимоверная гордость!

Последние десять лет, я работала менеджером среднего звена в одной из крупных торговых фирм, занимающихся созданием и продвижением различных компьютерных программ. Моя задача состоит в том, чтобы искать новые идеи, новые таланты. Продавать наши интеллектуальные продукты и разрабатывать новую стратегию сбыта. В общем, полная скукота. Потому что как только ты находишь в просторах интернета интересные идеи, талантливых людей и приводишь к своему руководству, они говорят тебе: «Спасибо за хорошо сделанную работу, мы устроим интервью, для этого мужчины или женщины». И ничего не объяснив, дальше разбираются сами. То есть моя работа считается бесполезной, мне никогда не скажут: «Лора, поздравляем! Вы привели в нашу фирму настоящий талант, который принёс нам миллионы! Вот вам ваши десять процентов от выручки». «Эххх… – вздохнула я, – мечтать невредно!» Все заработанные деньги я отдавала своим родителям. Это была моя благодарность за хорошее детство и подаренную квартиру. Сама я одевалась очень скромно и пыталась тратить на себя минимум денег. Наверно поэтому на меня не очень часто обращали внимания мужчины. В жизни у меня был единственный мужчина, с которым мы три года были вместе. С ним я была счастлива! Но по иронии судьбы он променял меня на другую женщину, более яркую, более красивую. Внешность у меня, можно сказать, средняя: губы тонкие, нос длинноват. Но я знаю, что это все можно исправить пластическими операциями, а губы просто подкачать. Только вот я думала, меня полюбят такой, какая я есть. Все-таки сейчас не такое время. Сейчас любят за внешность и твою одежду, а то, что в душе никому не интересно. На минуту я закончила свои размышления.

«А… А-а-а-а-а-а… Господи!» Вчера вечером я всё-таки позвонила родителям – долго не хотела их расстраивать, и сообщила, что нахожусь в больнице. Они приедут меня навестить, а потом поедут ко мне домой и увидят весь этот кошмар, что я натворила за выходные моих страданий. «Черт, черт, черт, что же делать? Они не знают, что я пью или курю (хотя на самом деле я и не курила, я пыталась пробовать курить). Нужно срочно, что-то придумать, – в голову пришла только одна нелепая идея: позвонить бывшему бойфренду и попросить о помощи. – Но Боже… как это унизительно, просить помощи у того, кто тебя предал!». В трубке раздался длинный гудок.

– Алло, – сказал сонным голосом мой бывший бойфренд.

– Привет, Джон.

– Лори? Это ты? Почему ты звонишь мне так поздно?