Сирийский гамбит. Операция «Мертвая рука»

– Шеф, известный вам кремлевский источник информировал о назначении Алехина спецпредставителем Управления делами Президента РФ по вопросам российской собственности в Северной Африке и на Ближнем Востоке, – бойко затараторил аналитик. – Москва крайне озабочена тем, что в результате «арабской весны» оказались под угрозой её политические и экономические интересы в регионе. Крупные потери в Ливии, плохо в Тунисе и Египте, на очереди Сирия. Не будем забывать, что в Сирии русские теряют, кроме контрактов на поставку вооружений, еще и военноморскую базу.

– То есть наш клиент выходит на высокий уровень?

– Безусловно. В новом качестве располагает ценной информацией о планах и намерениях Кремля в регионе, а также о фактическом состоянии дел на местах. Полномочия не ясны, но появление новой должности говорит о центральном месте объекта в координации усилий российских ведомств.

– Что с основой для возможного сотрудничества? – Джереми хотел вновь услышать уже известные ему детали и дать подчиненным понять, как руководитель оказался прав, не закрыв преждевременно досье Алехина.

– Три новых момента: разводится с женой, упомянул источнику о финансовых затруднениях, изъял серьезные деньги из кипрского банка. Просматривается материальная основа для вербовки.

– Счет личный?

– Корпоративный, но мы умеем отслеживать русских владельцев оффшоров. Его фирма прекратила активные операции еще пару лет назад и теперь обнулила баланс, переведя средства в Россию на депозит адвокатской конторы. Контора занимается разделом имущества супругов.

– Чудесно. Как видится восстановление контакта с ним?

– Кремлевский источник имеет смысл использовать только для мониторинга ситуации. Привлекать наших сотрудников в Москве рискованно и пока неоправданно, – высказался заместитель по агентурной работе. – Логично подождать его первого выезда за рубеж. Вероятно, скоро появится в одной из стран региона. Готов поспорить на десятку, это будет Сирия. Там русским еще есть, что спасать от исламского пожара.

– Неплохо сказано. Так и решим. В целом я доволен деятельностью группы. Главное – не расслабляться. Игра вступает в заключительную стадию. Ты останься, – заключил Кокрейн, обращаясь к связнику Сакаева.

– Твой подопечный темнит, – продолжил Джереми, когда остальные вышли, – сообщая нам о посещении Алехиным резиденции Президента, Администрации и Минфина. Значит, его люди следят за объектом. Однако, ни слова о его бытовых перемещениях и прочих личных подробностей. Их Сакаев оставил себе. Почему и для чего?

– Шеф, чеченец слова лишнего не скажет. Кто знает, не замышляет ли собственную интригу, узнав, что объект получает доступ к зарубежным активам Москвы?

– О! В точку! Он и Сосновский хотят что-нибудь наварить на проблемах Кремля. Конечно! Деньги! Вот теперь всё встало на свои места. Надо развести эту сладкую парочку. Объясни Сакаеву, что Сосновский вот-вот сойдет с дистанции. Дожми его, пусть по этому делу работает только на нас.

Глава 24

Заргана

Требовалось принять трудное решение, и обдумать его Матвей отправился в поля вместе с псом – остальных любимых, увы, пришлось отдалить. Жданов набивался в компанию, но получил отказ: «Закончи план борьбы паровозов с компьютерами». Технарь, вышедший из алкогольного тумана, работал над поручением спасителя: Алехин приказал задействовать забытые спецсредства КГБ против новейших гаджетов западных противников. Инженер таскал устаревшие устройства из Оперативно-технического отдела разведки и возрождал их к жизни. О том, что они пригодится в боевых условиях, не сомневался: воскрешенный надеждой о мести ветеран истово верил в Грига. А что ему после смерти дочери и жены оставалось? Бояться? – Некого. Просить? – Нечего.

«Итак, в сентябре 1991 года заначка КПСС отправилась в Тартус внутри плавучего причала, – роились мысли в голове Матвея, – разумеется, если Адмирал не решил всех разыграть, столь тонко выстроив фабулу. Трудно предположить, что в последние дни умирающий человек стал бы играть в шарады». Матвей с отвращением попытался представить состояние бывшего начальника.

Внешних изменений мало: похудел, еще больше ссутулился. Смотрит не вовне, а внутрь тела, ставшего полем битвы. Рак распространяется из узелка в узелок, кровь разносит болезнь по телу, уже переставшему воздвигать баррикады. Биологическое сумасшествие, генетическое самоубийство совершают сгустки протеина и нуклеиновой кислоты. Как умирающий ненавидит микроскопическую дрянь, губящую плоть и отнимающую чувства. «Боже! – восклицает он. – Почему ты не сотворил человеческий организм безупречно эффективным, способным дать нам хотя бы внутреннюю уверенность, чтобы мы могли бороться с внешними вызовами и опасностями?» Ответа не дано услышать, ибо его нет.