Сиротский Бруклин

Двое мужчин подхватили меня под руки и втолкнули в машину, стоявшую на дороге.

Их было четверо. В одинаковых синих костюмах с черным кантом на брюках и в одинаковых черных очках. Больше всего эта четверка походила на свадебный оркестр. Четыре белых парня, из которых один толстый, другой с худощавым лицом, третий с прыщами и четвертый, без особых примет, какой-то невыразительный. Их машина была взята напрокат. Толстый ждал на заднем сиденье, и когда двое других втолкнули меня в машину, он немедленно обхватил меня рукой за шею – ну прямо-таки братское объятие. Те двое, что схватили меня на улице – Прыщавый и Невыразительный, – втиснулись на сиденье рядом со мной. Нам стало немного тесновато.

– Садись вперед, – велел Толстый, тот, что держал меня за шею.

– Я? – переспросил я.

– Заткнись! Ларри, выходи. Здесь слишком тесно. Садись вперед, – повторил он.

– Хорошо, хорошо, – закивал сидевший ближе всех к двери. Он вышел из машины, сел на пустое переднее сиденье, и Худой тронул машину с места. Когда мы влились в поток транспорта, движущийся вниз по Второй авеню, Толстый чуть ослабил хватку, но по-прежнему держал руку у меня на плечах.

– Выезжай на дорогу.

– Что?

– Скажи ему, чтобы выезжал на Ист-Сайд-драйв.

– Куда мы едем?

– Я хочу выехать на хайвей.

– Почему бы просто не поездить кругами?

– Моя машина тут рядом припаркована, – сказал я. – Вы могли бы выпустить меня.

– Заткнись! Так почему бы нам не поездить кругами?

– Это ты заткнись. Надо притвориться, будто мы куда-то едем, тупица. Мы его не напугаем, если будем ездить кругами.

– Я же слышу, что вы говорите, как бы вы ни ехали, – проговорил я, желая ободрить их. – Но вас тут четверо, а я всего один.

– Мы хотим, чтобы ты не только слышал нас, – сказал Толстый. – Мы хотим, чтобы ты испугался.

Но я не был напуган. Было половина девятого утра, и мы едва ползли в потоке транспорта по Второй авеню. Мы не то что не ехали кругами, а просто ползли за грузовичками, которые доставляют товары в магазины, а те, в свою очередь, едва шевелились из-за верениц пешеходов, мешавших движению. Чем пристальнее я всматривался в этих ребят, тем меньше впечатления они на меня производили. Ну вот, например, Толстый. Его рука, лежавшая на моей шее, была мягкой, его кожа была мягкой, а его хватка– довольно нежной. А ведь он был самым грубым из всей шайки. Они явно нервничали, плохо понимали, как им себя вести, и не умели даже разыграть жестокость. Ни у одного из них, насколько я успел заметить, не было пистолета.

Ко всему прочему все они были в новеньких одинаковых солнечных очках, с которых еще небыли сняты этикетки – ядовито-оранжевые овальные наклейки с ценой– $ 6,99!

Я потянулся и дотронулся до ценника на очках Прыщавого. Он отвернулся, отчего моя рука соскользнула вниз, зацепила дужку очков, и те упали ему на колени.

– Черт! – бросил Прыщавый, торопясь водрузить очки обратно на нос, словно я мог узнать его без них.

– Давай-ка без фокусов! – рявкнул Толстый и снова сжал мою шею. То, как он прижимал меня к себе в машине, напомнило мне о давнем тике, побуждавшем меня целоваться.

– Хорошо, – кивнул я, понимая, однако, что мне будет очень трудно заставить себя не трогать ценники на очках, коль скоро до них так просто дотянуться. – Но что за игру вы затеяли, парни?

– Мы должны напугать тебя, – рассеянно пробормотал Толстый, наблюдая за тем, как Худой ведет машину. – Чтобы ты держался подальше от «Дзендо», понятно? Эй, ты, сворачивай на эту долбаную дорогу! На Семьдесят девятой улице есть поворот.

– Я не могу туда подъехать, – пожаловался Худой, глядя на непрерывную ленту транспорта.

– А что такого хорошего в федеральном шоссе? – спросил Невыразительный. – Почему мы не можем кататься по улицам?

– Что? – вскричал Толстый. – Ты хочешь вытолкать его из машины и избить на Парк-авеню?

– А может, достаточно просто напугать меня и не избивать? – предложил я. – Кончайте быстрее с этим и занимайтесь своими делами.

– Не давай ему так много болтать!

– Да, но как его заткнуть, к тому же он говорит дело.

– Съешьменячеловекдела!

Толстый зажал мне рот рукой. И тут я услышал тоненькое попискивание. Четверо похитителей и я стали озираться по сторонам, ища источник сигнала. Мы выглядели как герои какой-то видеоигры, только что перешедшие на следующий уровень и еще не знающие, откуда на нас выпрыгнут враги. А потом я понял, что сигнал раздается из моего собственного кармана: звонил пейджер Минны.

– Что это еще такое?

Я высвободил голову. Толстый не сопротивлялся.

– Барнамум Пейджум, – ответил я.

– Что это? Какой-то особенный пейджер, что ли? Вынь его из кармана. Разве вы, болваны, не обыскали его?

– А ты-то сам!

– Господи!

Они стали возить по мне руками и тут же нашли пейджер. На маленьком дисплейчике сообщалось, что со мной желают связаться из Бруклин-Квинс-Бронкса, и был дан номер телефона.

– Кто это? – спросил Прыщавый.