Система

– Тихо! – Кир толкает Емелю кулаком в плечо и выбрасывает папироску. Пересекая узкую одностороннюю дорогу, им наперерез уверенной походкой направляются четыре человека. Три внушительных размеров солдата в туго подпоясанных зелёных бушлатах с чёрными погонами и старшина в коричневом берете, из под расстёгнутого бушлата которого видна тельняшка.

Друзья, понимая, что процессия направляется к ним, замедляют ход.

– Молодые люди, можно посмотреть Ваши документики? – с ходу тараторит старшина, веснушки на лице которого в темноте смотрятся как оспы.

– А в чём дело?

– Какие документы? Мы просто гуляем… – наперебой недоумевают друзья.

– Комендантская проверка. Досматриваем всех особей мужского пола призывного возраста. – Старшина делает знак, кивнув головой в сторону своих подручных и те обступают компанию друзей.

– А чё досматривать. Мы вообще школьники, – пожимает плечами Кир. – Живём здесь, документов с собой нет.

– Далеко живёшь, школьник? Адрес можешь сказать? – мгновенно тараторит старшина, как будто заранее знал, что ему ответят и держал наготове этот вопрос.

– Ленина 18, – так же быстро отвечает Кир, понимая, что здесь нельзя думать. Адрес называет спонтанно, зная, что улица Ленина есть в центре каждого города.

– В какой школе учишься?

– В пятьдесят восьмой – так же не думая отвечает Кир и попадается.

– Так пятьдесят восьмая на сортировке. Чё то далеко ты в школу ездишь, через весь город. – улыбается старшина, довольный тем, что его ловушка сработала.

– А мы полгода назад переехали в центр, не менять же школу в десятом классе.

– На каком автобусе ездишь? – не даёт передохнуть въедливый старшина.

– Меня отец на машине возит.

– В какой стороне находится улица Ленина?

– Перед нами – выкинув руку вперёд наугад отвечает Кир, и по лицу старшины видит, что попал в точку.

Но рыжий мордоворот даже не думает униматься:

– Где твой дом, справа, или слева?

Кир окончательно уверовавший, что ему сегодня сопутствует удача, указывает направо.

– Нет! Ленина семнадцать находится в противоположной стороне. – торжествует старшина.

– Не семнадцать, а восемнадцать…

– Не важно, память у тебя хорошая, а вот правду говорить почему то не хочешь.

– Вы чё нас в армию забрать хотите? – улыбается Афоня.

– Нет, этим военкомат занимается. Мы по другому вопросу. Если не служите в армии, отпустим, а если служите…добро пожаловать с нами.

– А как вы это, на лбу прочитаете, если документов при нас нету, – продолжает веселиться Афоня, не осозновая надвигающейся опасности.

– Мы это по Вашим трусам прочитаем. От Вас требуется одно: отогнуть штаны и вытащить краешек трусов, чтобы я увидел.

– Ну у Вас и приколы в армии, – парни по очереди показывают старшине резинки своих трусов. Здесь у комендача вышла промашка. Друзья уже полгода не носят казённого белья.

– Ну что, мы можем идти? – улыбается Кир.

– Подожди, щас ещё нюхать будут – хихикает Емеля.

– С нами поедете, – старшина машет рукой, делая маяк кому-то в темноте. В ночной тишине громко взревел заведённый мотор, в переулке жёлтым светом вспыхнули фары и зелёный Уазик в считанные секунды подлетает к образовавшейся компании.

– Не имеете права…Это как так? Нас родители потеряют. Это беспредел какой-то – наперебой возмущаются друзья, которых назойливо хватают за предплечья обступившие их комендачи.

– Из части три солдата сбежали, по приметам похожи на Вас. Мы только проверим, и если всё нормально, поедете домой. Скажете телефоны родителей, мы им сами позвоним. Давайте парни, грузитесь. Друзей по очереди запихивают в Уазик через заднюю дверцу.

На гауптвахте друзей определили в карантинную камеру.

– Вы же разобраться хотели! Чё за беспредел! – кричит Кир высунув нос в щель между прутьями решётки, прапорщику, который несколько раз проворачивает массивный ключ, запирая дверь.

– С утра будем разбираться, ночь уже. А будешь шуметь, я тебя в карцер определю… – с этими словами прапор удалился, затворив за собой ещё две решётчатые двери.

– Зашибись! – Кир бухается на узкую шконку прикреплённую вдоль стены. – Чё то у меня в последнее время пруха на эти камеры.

В помещении два на два нет ничего, кроме побеленных извёсткой стен и двух шконок углом прибитых вдоль них. Размеров шконок хватает только для того, чтобы три человека могли сидеть. О том, чтобы прилечь не может быть и речи.

– Нужно Томилова вызванивать. Он нас выдернет. – говорит Афоня.

– Утром будем просить, чтобы дали позвонить, хотя, мне кажется, что он нам не поможет – обречённо говорит Кир.

– Почему ты так думаешь? – спрашивает Емеля.

– А ты вспомни, что он сделал, когда меня закрывали. Он и пальцем о палец не ударил.

– Тогда другое дело было. Да и мы в роте оставались. А сейчас никого нет. Медный в отпуске, мы на киче. Нарочно не придумаешь.

– Посмотрим! – Кир откидывается спиной к стене и закрывает глаза.

16 октября 1994 г.