Система малой звезды

Нам повезло, сегодня подняться наверх желали немногие. Одна пожилая старушка и двое молодых людей. Последних пожилая дама донимала своими рассказами о любимом внуке, работающем в городе наверху, уже целых пять минут. Они с надеждой вошли в лифт и сильно расстроились, увидев, сказочница последовала за ними. Более того, ее тоненькие, синие от видневшихся повсюду вен руки, зачем-то стали ловко рыться в старенькой сумочке. Я искренне посочувствовала молодым людям, когда эта милая женщина достала из нее увесистый фото альбом, чтоб не только рассказать о своей гордости, но и показать ее. В последний момент в лифт вошли еще трое мужчин в синей форме сотрудников космогорода. Яркий красный луч, опустившись с потолка и просканировав всех до самых пяток, скрылся в полу. Это было очередным нововведением, нас сканировали на вирусы через каждые пятьдесят метров пути, но зачем? Двери закрылись слегка зашипев. Пол под ногами дрогнул, прижимая меня к себе, и капсула отправилась в путь.

Пожилая женщина опустилась в кресло, но ни на секунду не переставала рассказывать о своем внуке, пытаясь вовлечь в эту беседу всех присутствующих. Но мысли мои были далеки от этого места, как и Ретипа. Боюсь, брат в своих думах странствовал гораздо дальше, чем я. Руки его постоянно сжимались в кулаки до побелевших костяшек, с громким выдохом разжимались, раскрывшиеся пальцы стремились друг другу и, встретившись, словно пытаясь бороться, с силой надавливая друг на друга. Не одержав победы, ладони беспомощно опускались на перекладину, проходящую вдоль всей стены, а усталая голова крепко прижималась к холодному стеклу. Не дыша, Ретип закрыл глаза и улетел куда-то далеко от этого места, но потом снова выпрямлялся и крепко сжимал кулаки.

Я не могла смотреть на его серое, измученное лицо, на глаза то и дело накатывали слезы, но молчала, ведь даже не представляла, как помочь и что сказать. Каждая минута в пути все еще была невыносимой каторгой для нас обоих.

Стеклянная комната поднялась над зданием и со всех сторон открылась дымка вечернего неба. Огромный красный Рутеус, проглядывал сквозь решетку космогорода и, едва касаясь верхушек высоток, скрывался за ними, опускаясь за горизонт, притягивая за собой ночь. Как только он скрылся из вида, миллионы огней космогорода зажглись, чтоб осветить измученную планету и дать ее полуночным жителям возможность трудиться. Я закрыла глаза, наслаждаясь этим последним спокойным и прекрасным мгновеньем. Внезапно лифт сбросил скорость и все вокруг потемнело. Видимо мы достигли в шахты космогорода. Капсула замерла, затем затряслась, издала тихий шорох выпустив пар и наконец, раскрыла свои двери. Первыми из капсулы буквально вылетели молодые люди, пытавшиеся скрыться от милой старушки, которая в свою очередь очень проворно зашагала за ними, даже не думая отставать. Затем нас покинули трое в форме.

— Ретип, — прошептала я, проводя открытой ладонью по напряженной спине брата. Его голова устало отнялась от стекла и повернувшись он слегка кивнул.

— Пойдем, у нас много дел и мало времени, — низко и пусто произнес усталый мужчина и уверенными шагами вышел прочь.

Мы редко поднимались в космогород именно этим лифтом, ведь от центра космических полетов он находился очень далеко. Не любовь к крошечным капсулам, перемещающим пассажиров в открытом космическом пространстве, всегда заставляла передвигаться по планете, на существующем здесь транспорте. Чаще всего мы отдавали предпочтение магнитолету, но на сей раз время расставило иные приоритеты, приказав забыть о страхах.

Ближайшая капсула стартовала через два часа. Приобретя билеты, пришли к посадочному шлюзу и расположились на белых креслах возле него. Мысли постоянно покидали тело и отправлялись в путешествие по вселенной без всяких летательных аппаратов. Впервые за тысячи лет я по-настоящему стала задаваться вопросом о том, что же там за пределами этой планеты и этого города. Раньше я не верила, что жизнь может существовать за пределами Хейзы, но все же надеялась, что это возможно. Каждый день загоняла эту надежду глубоко под кожу, пытаясь избавиться от нее, но она ядом проникала в вены и растекалась по всему телу, проникая в каждую клетку организма и изводя его собой.

Ретип не мог усидеть на месте рядом со мной и загнанной кошкой ходил из угла в угол все два часа, выламывая собственные руки и изводя душу, не только свою, но той, что сейчас его сопровождала. Мне было искренне жаль его. Казалось, я физически ощущаю его боль. Силэ была всем для него: светом, воздухом, домом, жизнью… Если бы Нудлок забрал меня, уверенна, утрата не причинила бы ему подобной боли.